Я просидел часа три, дождался, когда он закончит, чтобы его проводить и поговорить за жизнь. На меня нахлынула масса эмоций и воспоминаний. Я снова оказался в мире, с которым давно порвал, но при этом где-то оставалось ощущение, что я каким-то образом к нему принадлежу. Мы разговорились, и разговор кончился тем, что Анатолий Кондратьевич предложил мне продолжить наши занятия. Он договорился, что мне, как старому ученику, которого еще помнили все педагоги, позволят свободно посещать предметы, какие я захочу, и я попробую подготовиться к экзаменам в музыкальное училище. Коль скоро это была одновременно и детская школа, и школа для взрослых, мой возраст не был критическим. Анатолий Кондратьевич достал мне виолончель и смычок (у меня не было своих), и мы стали заниматься. Я продолжал работать с девяти до пяти, потом приходил домой и занимался на виолончели. После трехгодичного перерыва пришлось начинать с самого начала, руки совсем не слушались. К тому же я продолжал надрывать их, таская коробки и ящики с пластинками. Но через два месяца я уже играл вполне сносно и мог снова участвовать в школьном оркестре. У меня уже были длинные волосы, и как-то после репетиции мы разговорились со скрипачом Никитой Зайцевым, который тоже выглядел достойно. У нас быстро нашлась общая тема – нет ли у меня последнего
Цеппелина или чего-то в этом духе. Никита не сразу раскрылся, а как-то туманно намекнул, что иногда играет другую музыку. Меня это заинтриговало, и мы быстро подружились. Как-то Никита предложил мне сходить на концерт
Аргонавтов, и, когда мы пришли, я был восхищен тем, что нас запросто пропустили, а он знает музыкантов этой группы. Чуть позже мы ходили на
Мифов, и через какое-то время хождение на сейшн для меня стало привычным занятием. Но мне так и не посчастливилось послушать
Санкт-Петербург, в котором, как выяснилось, играл сам Никита. Они в это время уже не играли вместе, а трансформировались в
Большой железный колокол. Мне было чрезвычайно лестно, что я могу бывать среди этих людей. Также я уже самостоятельно ходил в Тряпку (Текстильный институт) на
Землян.
Как-то я случайно встретил Олю Голубеву. Оказывается, она с семьей переехала на улицу Рылеева совсем рядом со мной, и я теперь мог ходить к ним с Лешей слушать музыку. К ним часто приходили гости, и совершались церемонии слушания Dark Side Of The Moon и Jesus Christ Superstar. Каждый раз это было таинство. В то время это действительно воспринималось именно так, разговаривать было невозможно, музыку можно было только впитывать.
Еще когда я приезжал в отпуск из армии, мы познакомились с Андреем Усовым, которого все просто звали Вилли. У него был теплый гостеприимный дом, и на все праздники собиралась прекрасная компания. Он очень любил показывать слайды, а потом все непременно пели любимые песни Beatles, Stones и Саймона и Гарфанкеля. У него было много пластинок, и я очень полюбил Кэта Стивенса – Teaser And The Firecat. К тому времени мой брат Андрей
