А потом все рухнуло. Где-то в руинах затерялся и сгинул глава Московской полиции (о чем никто из наших особо и не жалел, ибо толку от этого кабана было не больше, чем от кота – молока), пропали всякие федерации-конфедерации, исчезли более-менее организованные банды. Осталось лишь гражданское население, доведенное до состояния затравленных крыс, да небольшие отряды, которые еще как-то сопротивлялись. Вроде нашего второго батальона…
И вот теперь возник новый штаб, который действительно делает дело. И я иду туда по схеме, которая была в очередном письме…
…По бывшей Калужско-Рижской линии метрополитена я шагал почти два часа. Потом нырнул в неприметную дверцу в одном из перегонов. Длинная лестница… Сначала вниз, потом – вверх… Поворот… Узкий, бесконечно тянущийся коридор…
Из-под ног с визгом шарахнулась здоровая крыса, и почти сразу же негромкий голос порекомендовал:
– Стой, как стоишь, парень. Ты куда это собрался?
– На слет дятлов, – именно такой ехидный пароль и был означен в письме. – Общегородской слет дятлов…
– Николай? – интересуется другой, смутно знакомый голос. – Заходи, гостем будешь.
И в луче света появляется высокая фигура. Алексей? Точно – он…
…Через полчаса мы, вместе с Алексеем и еще двумя такими же крепкими мужичками неопределенного возраста, шагаем по каким-то уж совсем жуткого вида переходам. На мой робкий вопрос, где это мы, собственно, один из крепышей коротко отвечает: «Система, сынок». По-видимому, этим вопрос исчерпан. Жаль только, что я ничего не понял….
Переходы кончились внезапно. Как-то вдруг – раз! – и раздались в стороны стены, улетел вверх потолок. Пространство было залито ярким электрическим светом, от которого я уже не то что отвык, а прямо-таки забыл, как он выглядит! Этот свет озарял… зал – не зал, а что-то длинное, разделенное легкими перегородками на клетушки с большим открытым… большой открытой… в общем, выглядело это место словно большая площадь, окруженная маленькими домами-каморками. Сходство усиливали проходы между клетушками: ни дать ни взять – улочки да переулочки.
На «площади» громоздилась некая КОНСТРУКЦИЯ, из глубин которой то и дело слышались удары, треск и отборный мат, перемежаемый особо изощренными построениями типа: «маму твою факториал», «транслятор тебе через ж…» и прочее. Неожиданно из мешанины проводов, коробок и ящичков подозрительного вида, труб, трубок и трубочек вынырнул Дмитрий. Он невидящим взглядом посмотрел на меня, аналогично – на обоих крепышей, потом перевел глаза на Алексея, и тут его взгляд начал приобретать живость и осмысленность:
– О! – радостно заорал он. – Дядя Леша! Дядь Леш, смотри: вот этих хреновин, – Дмитрий показал нечто блестящее, с яркими метками на поверхности, – этих больше не надо! Нам вот такие еще нужны! А то у нас уже половина сгорела на фиг, а мы еще не разобрались! Представляешь: проходит на него команда сдвига – и он тут же накрывается… ну, ты понял чем! Скажи там своим и батиным, что пусть вот этих вот, с вот