– Я видел, как он погиб, – сказал Иво. – Как он будет охотиться в царстве ночи с отрубленной головой? Мой дротик пролетел мимо убившего его германца. Если бы у меня был лук, женщинам не пришлось бы петь песен об Ано, и он был бы сейчас среди нас. Но твой отец не позволил мне взять лук в бой.
– Он думал, что тетива намокнет, и лук будет бесполезным.
– Только не мой! – возразил Иво. – У меня особая тетива, она не боится воды.
– И он опасался, что в темноте ты не отличишь своих от врагов.
– Только не я! – вновь воскликнул Иво. – Я вижу в ночи не хуже совы. Все это знают.
– Ты можешь многое, – согласился Зак. – Но наши отцы и деды никогда не брали луки в ночной бой.
– Наши деды никогда не слышали об арбалетах. А ты помнишь, как на прошлогодней ярмарке иноземец поразил из арбалета цель на расстоянии двух полетов стрелы? Мы не можем и дальше сражаться, как раньше. Наши деды не смогли сохранить землю ливов. И с каждым днем нас становится меньше.
– Может быть, ты и прав. Я и сам иногда думаю, что…
– Ты должен думать! Ты станешь нашим старейшиной, когда уйдет твой отец, тебе надо будет решать, как жить дальше.
– Не скоро это будет. И вообще – может, это не я, а ты станешь старейшиной и к тебе будут приходить за советом. У тебя всегда находится, что сказать, а я так не умею. К тому же мой отец могуч и здоров. Он еще долго будет старейшиной Мергеры, – ответил Зак, и Иво показалось, что в голосе его друга проскользнула нотка сожаления.
– В этом-то вся беда, – едва слышно сказал он и уже громче добавил: – Пойдем, там, кажется, угощают.
Кубок трофейного германского пьянящего напитка, доставшийся Иво как участнику недавней битвы, кружил голову. Казалось, пусти его сейчас еще в один бой, и именно он, Иво, станет главным героем Мергеры, о котором, как о Гуно, рассказывают легенды или поют песни. И все девушки… Иво оглядел собравшихся у костра. Зак куда-то пропал. Неужели он ушел к себе домой, спать? Что-что, а поспать Зак любил. Стоило им присесть на лесной поляне или на песчаной дюне и помолчать о чем-то, как рядом с Иво раздавался мягкий, присвистывающий храп. Казалось, Зак засыпал раньше, чем закрывал глаза. И только Иво удавалось расшевелить могучего, в отца, увальня. Остальные парни, допущенные к последнему бою, толпились около старших, жадно впитывая от заслуженных воинов одобрительные слова. Поодаль носились подростки. Чуть дальше водили хоровод девушки. Одна из них, покружившись в центре хоровода, выскочила из круга, подошла к большой березе и прислонилась к ней лбом, чтобы охладить о ствол разгоряченную кожу. Узнав Зигму, Иво неслышными шагами переместился к противоположной стороне дерева и осторожно позвал:
– Эй, хочешь я покажу тебе то, чего не видел никто?
– Что? – вздрогнула она. –