А так он просто упал ей под ноги осенней тенью листа.
Встав на колени рядом, она плакала на языке богов.
И космонавт понял, что всю тысячу ри он прошёл ради этих её шагов.
Быть может
Простите меня, что врываюсь подчас
В ваш деликатный покой.
Я знаю, что вся вы – в изяществе фраз
И в фимиаме левкой.
У вас за плечами скользит херувим,
Слагая ваш свет на лету.
И каждый, кто прежде был вами любим,
Приколот булавкой к листу.
Но я обхожу вашу тень стороной
По дальней зыбучей заре.
Я знаю, что вы освещаете мной
Снега на своём январе.
Подайте мне знак, укажите мне путь,
Развейте ласкающий мрак.
И впредь мне когда-либо глаз не сомкнуть,
Но это, поверьте, пустяк.
Мне жаль, что я вами давно дорожу,
Что вы – стережётесь меня.
Но нет миража, чтоб не вёл к рубежу,
И я, всей душой леденя,
Однажды скажу вам, что прямо сейчас
Разрушу ваш скит на века.
А вы мне тихонечко, не напоказ,
Быть может, кивнёте слегка.
До скончания кед
Мой кузен марсианин
Привёз вино, что перешло через брод триста веков назад.
Сказать по чести, оно походило на камень,
Которым мощёны тропы в Эдемский сад.
И я, непромедля, рассказал про эти сады,
Он слушал, и его бросало то в пламень, то в лёд.
При этом я небрежно заметил, что мы тут с Богом на «Ты»,
А наши предки угнали из рая запретный плот.
И он сказал мне: «Дружище,
Покажи мне все эти места».
И был день, и была пища.
И мы ступили на шаткий настил поста.
Долго ли, коротко ль, но мы шли до скончания кед.
Мешали его вино и мой берёзовый квас.
А однажды, сидя под одной из раскидистых бед,
Мы покрылись птичьими гнёздами, поскольку сад расцвёл внутри нас.
Окончанье пути в этот день не ложилось спать.
Кто-то прыгал по звёздным кочкам, гудел в гобой.
А под утро марсианин, указывая в небо, шепнул мне: «Глядь!..
Это же – мы с тобой».
Прорастая в весну
Когда заснеженная наледь
Творит торосы из теней,
Так хочется халат напялить.
Да и носки – пошерстеней.
Залечь на дно – во мглу дивана,
Взять книгу. Можно не одну.
И тихо прорастать в весну,
Лелея сны апрелемана.
И знать, что хмари выйдут вон,
А следом хвори сгинут в Тартар.
И залучится небосклон,
Смеясь над шутками dell′марта.
И грезить, что наступит мир —
Забьют фонтаны из зениток…
Басё отложен и Шекспир.
Пьют чай Офелия с улиткой.
Огонь, свернувшись в очаге,
Сопит, хвостом укрывшись лисьим.
Зима,