Обезличенная жизнь. Павел Годун

делом он подошёл к решётке и, навалившись на неё всем телом, попробовал на прочность. Но всё было надёжно: петли глубоко уходили в стены, не было никаких надпилов или ослаблений; на входной двери висел массивный замок, тоже не имеющий видимых признаков возможности его снять или открыть. Здесь всё было надёжно. Единственное окошко тоже не подавало надежды, так как располагалось слишком высоко. Он начал ощупывать стены, надеясь найти ослабление кладки. Тоже нет. Тогда – пол. Подкоп, как описывала его приключенческая литература, для подобных персонажей всегда был верным средством побега. Но и здесь не было шанса. «Ну что ж, на первый взгляд, не всё так просто, как казалось, – бормотал он. – Надо подумать, видимо, загадка с секретом».

      Вдоль клетки влево и вправо тянулся длинный коридор. Отсюда же, через арку, расположенную напротив, направлялся ещё один отрезок коридора и сразу исчезал в кромешной тьме. Сколько он ни пытался вглядываться в глубину этих потёмок, так и не смог определить, для чего было это ответвление и куда оно вело. Прямо у развилки этих помещений на стене был прикреплён факел. Тускло пыхтя лёгкой копотью, он больше освещал собственное пространство, чем помогал разглядеть расходящиеся в стороны коридоры. «Интересно, – подумал он, – учёные говорят, что свет распространяется со скоростью света. Но почему же он тогда не может проникнуть глубже и оставляет нам столько тайн? Но природа точно знает, что там – в темноте, вне света. Значит, у неё должен быть свой особый свет, открывающий вечную истину. Кем же он распространяется? Да… Свет всё-таки есть ещё великая загадка человечества».

      Всё, что удалось ему рассмотреть поблизости, позволяло сделать первый не очень обнадёживающий вывод – около него нет ни единой души, и от этого ему стало не по себе. «Похоже, весь этот квест не такой уж и безобидный», – с тревогой подумал он и стал ходить взад и вперёд, пытаясь придумать новые версии происходящего.

      Трудно было предположить, к какому разряду относилось строение в целом. Это могли быть и крепость, и бункер, и заброшенный склад. Наверное, мало кто знает о его существовании, но и следов полной запущенности не заметно. Создавалось впечатление, что периодически здесь наводился порядок. Воздух был чист. Как бы то ни было, пространство клетки становилось теперь его единственным местом пребывания на неопределённый срок, на неизвестных основаниях и условиях.

      «Кстати, что в контракте по поводу харчей? – сбил его размышления позыв голода. – Неужели ко всему голодом морить будут?» Такие условия содержания его точно не устраивали. «Война войной, – как говорится, – а обед по расписанию». Возникали и разного рода бытовые вопросы, на которых он решил пока не останавливаться. Общий вывод предполагал, что в таких спартанских условиях он точно долго не протянет. «Жёсткий сценарий. Это уже не для слабонервных, а впрочем, как раз для устрашения городского обывателя, привыкшего к тёплому комфортному