Иногда хиппи удавалось пристроить к делу – изображать ленивое местное население или непонятных призраков и духов, иногда они просто путались под ногами, тихие, вялые, беззлобные и безразличные. Что интересно, панки или металлисты на полигонах не появлялись практически никогда – хотя им, вроде бы, сам бог велел доспехами побренчать. Разумеется, помаячить на заднем фоне во время разворачивания основных событий хиппи могли, но…
– Индейцы воевать не станут, – покачал головой Росин. – Не первый раз встречаемся.
Индейское племя, стоящее на дальней опушке, можно было считать самым настоящим: несколько лет назад они побратались с индейцами варроу, живущими то ли в Венесуэле, то ли в Суринаме, и вроде бы даже взяли себе в жены представительниц этого народа, отправив своих девушек взамен. Временами племя варроу (местный клан) кочевало, перемещаясь по просторам Карелии и Архангельской области, иногда разбредалось по городским домам. А может, между «оседлыми» и «кочевыми» индейцами шла постоянная ротация – Росин не знал. Время от времени индейцы появлялись на игровых полигонах, ставили свои вигвамы и невозмутимо жили, придавая своим существованием неповторимый натурализм происходящим вокруг событиям. Время от времени «ролевики» пытались втравить их в свои игры, но старейшины с достоинством отвечали:
– Индейцы в войну не играют. Если индеец хочет воевать, он едет на войну, – и небрежно потряхивали привязанными к поясам скальпами.
В чем истинный смысл их слов, Костя Росин понял только тогда, когда в выпуске новостей заметил неподалеку от одной из горных застав обычный неброский кунг,[16] рядом со входом в который стоял знакомый родовой шест. Став приглядываться более внимательно, он как-то разглядел за выступающим перед журналистами генералом Казанцевым паренька, к автомату которого, к прикладу, изолентой было примотано два птичьих пера. Похоже, индейцы и вправду время от времени ездили «на войну».
Разумеется, в патриотических клубах многие прошли через войну: кто-то помнил Афганистан, многие вынесли мясорубку Чечни, кое-кто даже ездил добровольцем в Приднестровье, а то и в Сербию, но… Одно дело воевать по приказу, за идею, даже за деньги, и совсем другое – поехать на нее за скальпом. Поехать на войну в отпуск, отдохнуть и развлечься, украшение себе на пояс получить. Такие вот игрушки…
У Немеровского в кармане запищал телефон. Тот выдернул трубку, прислонил к уху, привычно уходя в сторону от недавнего собеседника.
– Что? Ага, понял…
Михаил отключил «трубу», несколько раз рассеянным жестом попытался убрать ее в нагрудный карман бахтерца, потом спохватился и повесил в чехол на ремне. Кивнул Росину:
– Чего смеешься?
– Ты бы видел себя со стороны, Миша. Русский латник в доспехах и с «сотовым» в руке. Копья в другую руку не хватало…
– Ладно, – отмахнулся Немеровский. –