Тот немедленно закивал, опасливо косясь на плеть.
– Кто ж тогда? – удивился воин. – У нас в пустоши боярского рода всего пара дворов будет. Никак боярин Волошин тихо под государя крамолу готовит? Знаешь Волошина, чародей? – круто повернулся он к пленнику.
Хиппи опять торопливо закивал.
– Вот, стало быть, каков служилый боярин! – облизнул губы воин. – Вот пошто дела засечные такой интерес вызывали у Харитона. Правду говоришь, сарацин?
Воин рукоятью плети подцепил пленника под подбородок и внимательно заглянул ему в глаза.
– Вроде, поспело мясо, воевода, – выпрямился у костра старик. – Готово.
Воин передвинул щит ближе к огню, уселся на него. Теперь Погожин ничего не видел, а слышал только чавканье. Во рту патрульного появилась слюна, в желудке заурчало.
– Допросные листы снять надо, Агарий, – деловито вспомнил мужчина. – И не токмо с чародея сарацинского, а со всех. Особо узнать, какую крамолу затеяли, кто из бояр хотел государя извести, как новгородцы помогали. Не может такого случиться: измена государю на севере, а новгородцы в стороне спят. А, чародей? Новагород видел? С боярами говорил?
Хиппи промолчал, и воину это не понравилось:
– Ну-ка, Агарий, пошевели его лапой…
Под березовыми кронами раскатился новый истошный крик, мгновенно оборвался.
– Никак, воевода, помер сарацин?
– Да ты что, Агарий?! Почему?!
«Болевой шок, идиоты! – закрыл на всякий случай глаза Станислав. – Довели парня, уроды, своими играми. Будет вам теперь статья лет по двадцать каждому».
– Я его пощекотал слегка лапой, воевода. Чисто испуга ради. А он и повис.
– Сарацин от лапы издох? Да у меня под Казанью один татарин полдня зубами копье грыз, вырвать из брюха хотел! Только перед сном дорезали. А тут – от простой лапы помер?
– Может, заговор порушился? Ладанки-то его все пожгли! Огонь любую силу колдовскую своей чистотой истребляет.
– Ладно, Агарий, пусти его. Этих двоих не трожь, амулеты им оставь. Их надлежит в допросную избу доставить и листы полные снять. Я засечников обедать сейчас пришлю, ты пока обожди.
Услышав удаляющиеся шаги, Погожин открыл глаза. Главный псих уже ставил ногу в стремя коричнево-рыжего коня. Спустя секунду он оказался в седле и погнал скакуна по болотному торфянику.
Станислав глубоко вздохнул, заворочался, разминаясь, несколько раз выгнулся дугой, посеменил ногами в воздухе.
– А ну, не балуй! – прикрикнул на него старик.
Милиционер продолжал дрыгать ногами, раскачиваться с боку на бок. Он даже начал негромко напевать.
– Щас я тебя! – угрожающе предупредил дед, поднимаясь на ноги и подходя ближе.
– Х-ха! – Погожин резко распрямил ноги, и каблук правого тяжелого форменного ботинка четко впечатался старику в подбородок. Не ожидавший подобной подлости сторож изогнулся дугой и рухнул на спину.
– Что вы делаете?! – испуганно прикрикнул второй хиппи,