Он не был предателем по натуре, майор Звягинцев; но впереди маячил вывод в голое поле, где-то в русской глубинке – без надежд на будущее, без самого этого будущего. Может быть, с боем будет вырвана худосочная двушка в панельном доме – где-нибудь в Вязьме или Богучаре; а может быть, не будет и её. А старший, заканчивающий университет в Ставрополе – в каждом письме умолял не дать умереть с голоду; а младшая, в этом году поступившая – не без изъятий из семейного бюджета, да еще каких изъятий! – в Щукинское – мягко намекала папе с мамой, что без минимально возможной ежемесячной поддержки в двести марок единственное, что сможет удержать ей от падения в бездну нищеты – это первая древнейшая; да и супруга, несмотря на все, что приносил в дом майор – оставалась при своём особом мнении, заключавшемся в том, что вернуться из Германии нищими – двенадцать тысяч марок, потом и кровью добытых Звягинцевым в нелегком ремесле продавца краденного, она деньгами отнюдь не считала – было бы верхом идиотизма.
Майор Звягинцев не был предателем – предателем его сделала жизнь (как он потом оправдывался перед самим собой).
Первую часть замысла полковника он воплотил в жизнь быстро и безупречно – вместе с двумя подлинными «изделиями» на склад триста тридцать восьмого инженерно-сапёрного батальона двести седьмой мотострелковой дивизии второй гвардейской танковой армии была доставлена, наглухо зашитая досками (но от этого вовсе не ставшая более воинственной) абсолютно безобидная станция обеззараживания воды. По бумагам став зловещим «изделием номер одиннадцать», она в компании со своими действительно смертельно опасными соседками двинулась по предначертанным ей высшим командованием пути на Восток, на один из расположенных в глубине России арсеналов, которые, хоть и нехотя, но готовились принять гигантскую волну никому уже не нужных боеприпасов бывшей ГСВГ.
Вторую же часть хитроумного плана полковника Антоновича майор решил немного скорректировать – ибо цифра «сто тысяч» всю ночь жгла ему мозг, ослепляя и соблазняя немыслимым количеством нулей – и к утру он решительно и бесповоротно мысленно положил её в карман. Получив утром в Рослау под команду у жизнерадостного майора Бельского два КамАЗа с миксерами, до самого верха набитыми бетоном – Звягинцев погнал их не к укромному уголку в лесном массиве у станции Ясниц, а, вступив в сговор с добродушным крестьянином в деревне Людерец, километров десять не доезжая до Штендаля – велел шоферам вывалить бетон в основание строящегося