– А если я скажу, что мне эти полтора месяца будет невмоготу посидеть – ты сам в Перемышль поедешь? Перетерплю, чего уж там…
– Ну, тогда всё. Твой автобус до Жешува через двадцать пять минут отправляется – мне в рецепции паненка доложила. Так что – счастливого пути! Ни пуха!
– К чёрту! – отрубил Лёха и, пожав руки оставшимся у гостиницы товарищам, не спеша, направился к автовокзалу.
Алекс обернулся к двоим оставшимся своим спутникам.
– Теперь – пункт номер два. Саня, ты сейчас у нас – прима-балерина Большого театра. Задача у тебя простая, как три копейки: заходим в бар, и, если видим бело-голубых – ты подходишь к стойке и заказываешь выпивку. Кладёшь лопатник на стойку. Запомни этот момент – от него всё зависит. Как только положил лопатник – типа, приготовился рассчитываться – ближайшему фанату «Леха» говоришь какую-нибудь гадость. Но говоришь так, чтобы слышал только он и его коллеги. Он тебе тут же рихтует физиономию, мы подписываемся, и устраиваем небольшую битву под Матеёвицами[5]. Полиция примчится сразу – постерунек вон, напротив. То есть убить или всерьез покалечить мы кого-то вряд ли успеем, да и нас вряд ли крепко помнут – ежели планида окажется к нам спиной.
Одиссей почесал затылок.
– Алекс, мы ж тут типа чужие.… Как бы проблем не навалилось.
Его собеседник покровительственно улыбнулся.
– Познаньцы здесь еще чужее. Ты учти, когда мы говорим о поляках – говорим вообще-то о трех или четырех разных народностях. Здесь, где мы сейчас стоим – была Российская Империя, её Привислянский край. Со здешними аборигенами мы общаемся свободно, и они наш типа польский отлично понимают. Познань была Германией, и тамошний польский язык мне лично почти непонятен, да и русский там понимают с трудом. Так что здешние и познанцы – две очень отличных друг от друга нации, с очень разной ментальностью и исторической судьбой. Может быть, поэтому и посейчас у местных с великопольскими очень и очень большая недружба. Вражды, конечно, открытой нет – всё ж формально они единая нация – но в нашем случае менты будут за нас стопудово: какие-то, блин, познаньские отморозки напали на коммерсантов из Беларуси! Мы, чтоб ты знал, в этой местности частенько лук и яблоки закупаем, так что, сам понимаешь, малую толику в бюджет этого Гарволина потихоньку вкладываем. Район этот сплошь крестьянский, доход здешние селяне имеют только с земли, местные власти в экспорте своей продукции заинтересованы кровно. Поэтому в благожелательности местных ментов к нам можешь не сомневаться. Так вот, с того момента, как нас примут и поволокут в мусарню – ты Алексей Татаринов, у которого злые познаньские фанаты стырили паспорт. Лопатник в свалке наверняка кто-нибудь приберет, а нет – мы сами его на пол типа случайно сбросим.
– И что, этого будет достаточно? – удивился Одиссей.
Алекс терпеливо разъяснил:
– Нет, этого будет мало. Но с бумагой из здешней мусарни мы тут же отправимся в наше консульство в Варшаве, где тебе, Алексею