Волшебный камень. Николай Асанов

недовольно поморщился Палехов. – Пойми, пожалуйста, что мы закончили наши работы! Ясно? И если бы не этот по меньшей мере странный приказ, мы бы завтра снялись отсюда… Надо было раньше приезжать! – уже без всякого показного дружелюбия добавил он.

      Да, теперь Нестеров и сам понимал, что приехать надо было раньше. Однако как же он будет убеждать этих людей? Ведь они, в сущности, уже демобилизовались! Каждый из них приготовился к новому делу; они сидят на чемоданах и ждут гудка парохода. Нелегко будет уговорить их…

      – А где нефтяники Уварова? – продолжал он приставать к Палехову. – Где поисковики Суслова?

      – Ну, уж этих-то я прошу не трогать! – с неудовольствием возразил Палехов. – Выйдет ли у тебя что-нибудь с алмазами, я не знаю, а они все-таки при деле.

      Нестеров проглотил это оскорбительное замечание.

      Но вот дверь перестала хлопать, – видно, пришли все, кого вызвал Палехов. Однако среди пришедших не было даже Лукомцева – проводника отряда, на помощь которого крепко надеялся Нестеров. Неужели и этого отпустили? Нестеров взглянул на Палехова, принявшего неприступно-начальственный вид, спросил:

      – Андрея тоже уволили?

      – Поссорился с Меньшиковой и отстал где-то на полдороге, – нехотя ответил Палехов. – Должно быть, охотится за «блесной», хищничает по золотишку, с него это станется!

      – Что-то у вас слишком много ссор! – проворчал Нестеров.

      – Миротворчеством не занимаюсь! – отрезал Палехов. И без того толстое лицо его надулось от обиды и гордости. Он прошел к столу и постучал карандашом о графин.

      В это время дверь открылась снова, и в зал вошли мастер Евлахов, сухонький, остролицый пожилой человек, и великан Головлев, тоже мастер бурения и одновременно парторг экспедиции. Нестеров отметил, что даже и с Головлевым у Палехова нет мира: совещание-то он решил начинать, не ожидая парторга. Головлев, скрипя высокими охотничьими сапогами, привязанными ремнями к поясу, пробрался вперед и схватил обе руки Нестерова в свои горячие массивные ладони. Евлахов издали закивал Нестерову. Был Евлахов тих и мягок; если, конечно, дело не касалось его мастерства, вперед никогда не вылезал. Появление их ободрило Нестерова.

      Немного спустя появились Суслов и Варя. Вошли они не глядя друг на друга. «Видно, тоже поссорились», – с усмешкой подумал Нестеров. Варя прошла вперед, к девушкам, Суслов остался у двери, как будто ему не было никакого дела до того, о чем будут говорить на совещании. Нестеров невольно подумал, что все эти полтора года Суслов и Варя были рядом. Не мудрено, если в глазах Суслова зажегся тот огонек, который недавно приметил Сергей… Плохо, очень плохо!