Я отважилась написать дедушке, но теперь решила, что больше спрашивать не буду. Неважно, как его звали.
Будь моя мать жива, что бы она рассказала? Хотела ли она выйти за него замуж? Или он уже был женат, и именно поэтому дедушка злился при одной мысли о нем? При мысли о внебрачной связи валенийки и мэванца?
Ах, мама. Иногда мне казалось, что я помнила переливы ее голоса, помнила тепло ее рук, ее запах. Лаванда и клевер, солнце и розы. Она умерла от горячки, когда мне было три. Картье однажды сказал, что столь ранние воспоминания – большая редкость. Возможно, я все это выдумала.
Тогда почему думать о том, кого даже не знала, так больно?
Засунув письмо в карман, я откинулась на спинку скамейки. Моих волос коснулись зазубренные листья изгороди – они словно пытались меня утешить. Не стоило жить прошлым, собирать ничего не значащие осколки. Лучше подумать о том, что ждет меня через восемь дней, в солнцестояние. Мне предстояло доказать свою страсть и наконец получить плащ.
Надо было читать книги Картье, силясь запомнить все, что можно.
Но стоило мне потянуться к странице, как в траве зазвучали легкие шаги, и на дорожке появилась Ориана.
– Бриенна! – поприветствовала она. Ее черные волосы были заплетены в сложную косу, спускавшуюся до талии. Коричневую кожу и платье избранной испещряли брызги краски – следы бесчисленных часов, проведенных в художественной мастерской. Ее платье навевало мысли о ярких картинах, мое же было унылым, чистым и мятым. Все шесть избранных Магналии носили одинаковые серые платья и единогласно их ненавидели: высокий ворот, простой крой, длинные рукава. Стоило доказать страсть только для того, чтобы их сбросить.
– Чем занимаешься? – поинтересовалась у меня, приближаясь, моя сестра-избранная. – Господин Картье еще не довел тебя до отчаяния?
– Нет, думаю, на этот раз у него другие планы. – Я поднялась со скамейки и взяла Ориану под локоть, придерживая стопку книг другой рукой. Мы зашагали рядом. По сравнению со мной, высокой и длинноногой, Ориана казалась маленькой и хрупкой. Мне пришлось идти медленней, чтобы не обгонять ее. – Как продвигаются твои последние картины?
Она фыркнула и наградила меня кривой улыбкой, сорвав розу с куста.
– Думаю, дело идет.
– Ты уже выбрала, какие из них выставишь в день солнцестояния?
– Да, конечно. – И Ориана начала рассказывать о полотнах, которые решила показать покровителям. Я смотрела, как она нервно крутит розу в пальцах.
– Не волнуйся, – улыбнулась я и заставила ее остановиться. Теперь мы оказались лицом к лицу. Вдали ворчал гром, в воздухе витал запах дождя. – Твои картины прекрасны. Это все не вызывает сомнений.
– Что именно? – Ориана аккуратно устроила розу у меня за ухом.
– Покровители будут