– Девочка, – выдавил из себя незнакомец, пытаясь восстановить дыхание, – девочка, беги в деревню. Пускай уходят, уходят, слышишь?! Пока еще могут! Беги скорее!
Айтана испуганно смотрела на него, не двигаясь с места.
– Ондара больше нет! Скоро они и сюда доберутся.
С этими словами он тяжело поднялся и, задыхаясь, из последних сил побежал вверх, слегка пошатываясь. Айтана понеслась в деревню, оставив куклу в дорожной пыли.
Вскоре пришли другие, такие же оборванные и уставшие, как и тот горожанин. Все они были до смерти напуганы, и никто из них в тот день не хотел останавливаться в их деревне на ночлег. Через пару часов, как бы подтверждая их путаные немногословные рассказы о каком-то нашествии и кровавой бойне, над соседней горой стал подниматься огромный столб черного дыма – горел Ондар.
– Что случилось? Что там внизу происходит? – спросил отец Айтаны худощавую женщину с пронзительно кричащим грудным ребенком на руках, хватая ее за плечо. Мать стояла рядом с непонимающими широко открытыми глазами и собранной наспех дорожной сумкой. – Что там? Акамарцы? Здесь? Откуда они под Ондаром? Не может быть, чтобы так быстро!
Лицо женщины исказилось от страха и ненависти.
– Пусти! – бешено закричала она, яростно вырывая руку. – Пусти, сукин ты сын, пусти!
Отец молча отпустил ее, и женщина помчалась вверх, прижимая ребенка к груди и громко изрыгая проклятия.
Рядом с Айтаной и ее родителями собралось уже полдеревни. Никто ничего не мог понять, но всем было ясно, что нужно уходить как можно скорее. Отец взял у матери сумку, взвалил ее на плечо, крепко сжал руку Айтаны и тихо произнес:
– Бежим.
И Айтана бежала, вместе со своими родителями, вместе со всей своей деревней, не понимая, что происходит, с ощущением полной нереальности происходящего, однако с крепким намерением вернуться.
Одинокая черная птица с ярким желтым клювом встретила Айтану у источника с водой. Она надменно посмотрела на уставшую девушку и недовольно каркнула. Тяжело вздохнув, Айтана подставила ведро под прозрачную струю весело журчащей воды.
Ноги в промокших ботинках замерзли так, что она их практически не чувствовала. Когда ведра были опять полны, она сжала их в застывших ободранных ладонях и обреченно направилась обратно по крутой горной тропе. И почему надо обязательно ходить так далеко к этому источнику, пожаловалась она сама себе, хотя ответ она прекрасно знала.
Бежали они долго. Сначала в северные города, где жили несколько долгих месяцев в длинном грязном бараке вместе с другими беженцами. Изо всех воспоминаний об однообразных днях, проведенных там, яснее всего Айтана помнила затхлый запах сырости и чужого пота. Отца не было с ними целыми днями: он обычно приходил лишь поздно вечером сильно уставшим, принося с собой скудную выручку, которую мог раздобыть мелкими приработками.
У