– Обратись ясным соколом, жирный ублюдок! – заорал я. – И лети к своей курочке, пока я из тебя шмофис не сделал!
Что за чушь я несу?…
Я еще не успел остыть и приступить к анализу своего поведения, как дверь распахнулась вновь.
Это был юркий Ленкин животик, надежно спрятанный под юбкой и блузкой. Он проскочил в дверь, не касаясь створок, и его не по чину разгневанная обладательница подошла к столу.
– В чем дело, шеф?
Я объяснил.
Она не поняла.
– Ну, и последили бы, подумаешь, моральный кодекс. У вас вон и камера есть. А так мы потеряли сразу двух клиентов. Это будет десять в неделю. А в месяц – сорок. Да это же восемь тысяч долларов! Если бы вы платили мне хотя бы пятипроцентную премию…
– Помолчи, компьютер с объемом в два куриных мозга. Неужели ты не видишь, что это – грязная работа? Уж лучше выслеживать собачек.
– Так что же вы отказались? И еще клиентке нагрубили – она ушла такая обиженная!
Я на минуту лишился дара речи. Она этим воспользовалась.
– А я тут должна сидеть, выслушивать всяких да еще вас шефом называть! И за что – за характеристику?! – Она пока только порозовела от возмущения. – Да если бы вы премий не обещали, я могла устроиться…
Всю отпущенную мною минуту Лена перечисляла какие-то заведения.
Я уже успокоился после контакта с чужим разумом. Кажется, Ленкин наезд этому очень способствовал.
Пора.
– Достаточно, юная леди, – прервал я ее ледяным тоном. – Я помню, что вы один раз сварили кофе, и отражу это событие в вашей характеристике. Попрошу вас еще об одном одолжении. У вас в группе есть одна девушка… у нее еще на трусиках птичка вышита, что-то там клюет… Так вот, не могли бы вы попросить ее позвонить мне завтра…
На Лену было жалко смотреть. Она сникла, включила красную лампу и заморгала растерянно, но воспитательный процесс уже набрал обороты.
– … позвонить мне завтра с десяти до двенадцати по поводу практики.
– Это не ее трусы, – прошептала Лена.
– Что? – не понял я.
– Это не ее трусы с птичкой. Ей Петренко дала поносить. А без трусов она – дура-дурой, ы-ы-ы…
Господи, я довел ребенка до слез!
Я сунул руку в карман брюк. Платка, конечно, не оказалось. Какой уж там процесс!
– Ей и по компьютеру хотели два поставить, а у меня – твердая тройка, ы-ы-ы… А мастачка говорит, у нее поведение очень хромает, а у меня не очень…
Я выскочил из-за стола, легонько обнял ее за вздрагивающие плечи, придерживая очередное «ы-ы-ы».
– Ладно, ладно, хватит тебе. Будем работать дальше, – смущенно забормотал я.
Она шмыгнула, повернула ко мне лицо, напоминающее мазню Пентуриккио, спросила:
– Так вы меня не выгоните вместо Зуевой?
– Конечно, нет. Ведь я же тебя первую выбрал.
– Да-а, а про мои трусики ни разу не сказали.
– Откуда