И на последнем оказался сдуру,
На самую взобрался верхотуру.
Как сумасшедший бросился к окну,
Прильнул к стеклу, вниз глянул… Ну и ну!
Огромной показалась высота —
И выбраться наружу я не мог.
Я жизнь свою, как книгу, пролистал —
Ведь гибелью грозил с окна прыжок.
Я в западне: куда ни глянь – блокада.
Спуститься вниз: там киллер-василиск!
Убьет меня одним своим он взглядом,
Но прыгать – тоже безрассуден риск.
Какой просчет, какой самообман!
Охотником себя вообразил —
И сам, как заяц, угодил в капкан,
Спасаясь бегством из последних сил.
Что делать мне? Стою в оцепененье,
И комом ужаса застрявший в горле крик…
Вниз броситься, спуститься по ступеням —
Один итог. Один тупик… Тупик!
Книга 2
По Адмиралтейскому
острову иду.
Впереди Васильевского —
берег на виду.
За Невой, напротив,
в золотом сиянии
Университетской
набережной здания.
Как живой румянец
розовый их цвет.
Мне прийти к ним надо,
но дороги нет…
Переплыть Неву бы, да стремнина невская
Сильная, студеная. Как не дорожить
Мне своим здоровьем? Есть причина веская:
Хвори я хронической не хочу нажить.
Там себя смирила грозная река.
К берегу спустился: здесь могу поплавать,
Здесь и переправа станет мне легка.
Вынырнул внезапно слева от меня,
От него шарахнулся я как от огня.
Раз махнув, торпедой ходу дал вперед,
И нырнул, и ногу показал козлиную,
Снова всплыл, и прямо на меня гребет.
И слоновьим глазом посмотрел он мутно.
Здорово я струсил, взял за сердце страх.
К берегу обратно мчусь на всех парах.
Выбрался на берег… Ох ты, доля злая!
Чтоб, в Адмиралтейском округе гуляя,
Не мечтал попасть я в Университет.
Через мост иду Дворцовый
К Невскому – и скис я:
Впереди меня здоровый
Мужичина лысый.
Он идет, и кроет матом,
И пустую, как гранату,
Взял за горлышко бутылку.
В нем почувствовал я зло.
Мне, конечно, повезло,
Что ко мне он был затылком.
Обернется если вдруг он
(Этой мыслью я напуган),
То бутылкой даст мне в лоб.
Может быть, загонит в гроб.
Ох, погубит он меня!
Чтоб не быть мне в переделке,
От него как от огня
Я бегу обратно к Стрелке.
И почувствовал урод,
Что