Победа, которая, как считал Ревеш уже в момент публикации «Манифеста» (а это, напомним, 1942 год), непременно будет одержана, «должна быть победой этих новых принципов, на основе которых мы сможем построить новое и лучшее мировое сообщество»[293]. Но прояснением и кодификацией этих принципов надо начинать заниматься еще до победы. Промедление недопустимо, ибо политическая победа должна предшествовать победе на полях сражений – только в этом случае можно надеяться на то, что послевоенное мироустройство будет разумным (reasonable).
В работе Ревеша звучат многие из идей, которые были провозглашены – пусть в более модернизированной форме – позднее, когда США повели речь о необходимости международной интеграции и ограничении национально-государственного суверенитета. «Устранение международного [политического] и экономического партикуляризма – это историческая необходимость. Результатом этой войны станут ограничение национальных суверенитетов и начало процесса международной интеграции. Такое развитие может происходить в двух формах: либо путем достижения взаимного согласия между независимыми и суверенными нациями, либо путем принуждения с помощью силы (through forceful imposition)»[294].
Поскольку, судя по историческому опыту, весьма вероятно, что демократизацию мира придется осуществлять принудительным путем, говорит Ревеш, должен существовать лидер, способный повести за собой мир в правильном направлении. И выступить в роли такого лидера должны «англо-американская нации» (Anglo-American nations). Во-первых, потому, что (важный момент!) «от должной (proper) реорганизации мира будет зависеть выживание их собственных демократических институтов и само существование их народов»[295]. Второе основание для англо-американского лидерства в послевоенном мире Ревеш находил в истории. «…Последние несколько веков доказали, что на современной стадии человеческой истории англо-американское превосходство означает общий прогресс всего человечества, тогда как любые попытки доминирования со стороны других потенциальных мировых лидеров всегда означали реакцию на демократическую эволюцию»[296].
В такой постановке вопроса применительно к Великобритании не было ничего нового: зависимость положения дел в этой стране от положения дел в континентальной Европе и за ее пределами признавалась на островах уже давно. Но тезис о зависимости судьбы американской демократии и самого существования американского народа не от того, кто победит в войне (ответ на этот вопрос был для Ревеша очевиден), а от того, как победители нацизма и фашизма сумеют обустроить мир и что будет происходить в Европе, т. е. тезис о глобальной взаимозависимости, звучал в 1942 году неординарно. Впрочем, это, если принять во внимание тезис о безоговорочном