Но сегодня, в эту светлую ночь, я в плену своих собственных размышлений и стремлюсь воспользоваться этим сеансом, чтобы отыскать в хитросплетении времени свое место и свою правду.
Господь создал нас свободными в выборе пути к истине. Эта свобода и стала самым серьезным испытанием, которое не выдержали даже некоторые ангелы, проявившие своеволие и гордыню. За падшими ангелами – бесами, во главе с сатаной, конечно же, последовали и люди. И было бы наивным полагать, что дьявольские искушения обошли художников. Вот уж кому трудно преодолеть соблазн ничем не ограниченного «творческого» поиска ради самоутверждения и самовыражения.
Еще Достоевский заметил постоянное стремление культурного человечества устроиться без Бога. Он же говорил о том, что русскому человеку легче сделаться атеистом, чем всем остальным – «он непременно уверует в атеизм, как в новую веру». Об этом думали многие русские мыслители. У Сергия Булгакова я нашел подтверждение моих опасений в беспримерных усилиях нашей эпохи «свести человека на землю и опустошить небо». Эти самоубийственные усилия лишают человека высшей духовной природы, его Богоподобия и бессмертия души.
Для того, кто убежден в своем происхождении от обезьяны, вряд ли эти рассуждения покажутся убедительными. Ведь цивилизация готова привести массу привлекательных аргументов в пользу достижений человека в строительстве царства земного. Но цивилизация и культура совершенно разные вещи. Культура обращена к душе, а цивилизация к телу. И если культура в своем развитии устремлена в вертикаль, то цивилизация развивается в горизонтальном направлении. Когда я говорил о двух творческих союзах, то имел в виду вертикаль художников, идущих к Богу, и разбегающуюся в разные стороны горизонталь самовыражения атеистов.
Здесь может показаться, что я слишком высоко забрался и предъявляю к художнику религиозные требования. Только самое время уточнить, что мои рассуждения распространяются только на светское искусство, и я полностью разделяю определение Флоренского, обозначившего это различие: «Светское искусство, – писал он, – это взгляд из нашего мира в горний, а иконопись – это взгляд из горнего мира в наш».
Меня же интересует не просто светское искусство, а современная русская живопись.
Волею провидения я родился в Москве, теперь уже в далеком 1938 году и свои первые двадцать лет прожил в Третьем Троицком переулке в двухэтажном деревянном доме напротив сказочного терема, который принадлежал Виктору Михайловичу Васнецову. Как замечательно, что этой бессонной ночью, хоть на некоторое время, я могу вернуться в волшебный мир детства.
На экране возник старый московский переулок, покрытый булыжником и весь засаженный высокими тополями, придававшими этому уголку Москвы особый аромат.
А вот наш уютный двор, за каждым окном которого так хорошо знакомые и знавшие