Следует отметить, что XVIII век в Америке был эпохой смены культурных парадигм, т.е. основополагающих кодов культуры70. Уходит в прошлое господствовавшая в XVII в. парадигма, которую часто называют пуританской. Однако поскольку пуританизм господствовал далеко не во всех американских колониях и поскольку сходные особенности ментальности наблюдались и в до-просвещенческой Европе, было бы более точно назвать эту парадигму традиционной. В XVIII в. во всем ареале европейской метацивилизации она вытесняется просвещенческой культурной парадигмой71.
Просвещение претендовало на монопольное преобладание в умах людей и действительно меняло все стороны жизни европейской цивилизации. Религия рационализируется; Богу отводится роль творца Вселенной, который в дальнейшем уже не вмешивается в жизнь своего творения. Падает вера в чудеса и сверхъестественные явления. Картина мира становится абстрактно-математической. «Мир уже не Бог, – писал Д. Дидро, – а машина с колесами, веревками, шкивами, пружинами и гирями»72. Механицизм распространялся и на восприятие человека. Известное произведение Ж.О. де Ламеттри так и называлось: «Человек-машина»73. Государство также представлялось машиной. Так, Дж. Адамс писал: «Я долгое время считал армию часовым механизмом, которым следует управлять при помощи принципов и максим, столь же точных, как принципы механики… Я сильно склоняюсь к мысли, что правительство должно руководить обществом таким же образом и что это – тоже механизм»74. Возрастал интерес к точным знаниям и науке вообще. Американское Просвещение, по замечанию историка Дж. Макгрегора Бернса, при этом отличалось повышенной тягой к практическому применению наук. Знание должно было быть полезным75. Роль науки и технического прогресса в мышлении американцев XVIII в. демонстрируется частым обращением к сравнениям и метафорам, заимствованным именно из этой сферы. Так, делегат Конгресса Д. Хоуэлл называл финансовые проекты Р. Морриса «монгольфьерными», а пенсильванский политик и просветитель Б. Раш сравнивал почтовую связь с электрическими проводами.
Центральным объектом изучения в философии и науке в целом становится человек. Распространяется вера в его способность к самосовершенствованию и совершенствованию окружающей его среды. С этим связан и господствующий в просвещенческой мысли рационализм. В эпоху Просвещения он превращается в универсальный критерий при анализе любых проблем. Просветители нередко отдавали ему предпочтение перед эмпирическим опытом. Дидро писал: «Одно-единственное доказательство поражает