– Нет, нет, – Генрих оставил мою руку и опять достал сигарету, – не хочу даже вспоминать. В пятьдесят третьем я защитил диплом, получил назначение в «Томскжелдорпроект» и уехал. Она осталась в Новосибирске. Я должен был определиться с квартирой, обустроиться и прочее. Это года полтора-два тянулось. Я жил на съемных, в общежитии, потом получил комнату в коммуналке. Стелла ко мне приезжала. На неделю. На месяц. Но больше двух не выдерживала. Томск ей не нравился – дыра. Люди из моего окружения – тем более. Поговорить не с кем… Пойти – некуда… А я как-то сразу вписался. Архитекторов с хорошим, базовым образованием в «Желдорпроекте» – раз-два и обчелся. Меня хоть и приняли на самую маленькую должность, сразу включили в два проекта. Потом дали самостоятельную работу, повысили в чине, увеличили зарплату. Я, когда это произошло, помчался на несколько дней в Новосибирск (воскресенье плюс какие-то праздники), похвалиться. Обрадовать – на новое жалованье можно и в Томске неплохо жить. Без салатов оливье Софьи Модестовны. И связей Владислава Викентьевича. Как Стелла смеялась! «Именно что жалованье! От слова «жалкое»! Когда у тебя появятся представления о том, как должен жить интеллигентный человек?» Я сорвался чуть не в первый раз: «При чем здесь «интеллигентный человек»? У тебя идеалы жадной мещанки. Все внутрь, все на себя. И семья твоя на этом стоит. И ничего ты никому нести, отдавать не хочешь. Ни знания, ни ума, ни чувств. Ни ученикам своим, ни людям вокруг. Ни мне, тем более». Был жуткий скандал. К нему и Софья Модестовна подключилась. А я был прав в главном – она меня ни капельки не любила. И, конечно, не уважала. А в Новосибирске Стелла по-прежнему была в центре «избранного общества» нарядных подруг. И интересных мужчин. И их отношения даже не слишком маскировались. Может, это больше всего меня бесило. Ревность – тяжелое чувство…
Но все-таки через два года Стелла перебралась в Томск. Что ее подтолкнуло? То ли подружки повыходили замуж, то ли кавалеры переженились, но «бомонд» распался. А может, кто-нибудь из поклонников опять не оправдал «матримониальных» надежд?.. Как, видимо, ушел кто-то достойный с крючка перед окончанием пединститута и пришлось довольствоваться жалким пескарем вроде меня. Чтобы не загреметь в село.
Ну, вначале все как будто наладилось. Дважды приезжала в Томск моя мама, помогала наладить быт, все мела, стирала, уют организовывала. Но угодить Стелле было трудно. Все – не так. Все отвергалось, все раздражало. И денег всегда не хватало. Хотя к моей растущей зарплате прибавлялись приличные командировочные, которые я старался в поездках экономить. И какие-то левые у меня проекты завелись. И она сама устроилась на работу. И в том же Доме офицеров ей, как аккомпаниатору, платили. Правда, оказалось позже, что значительная сумма попадала в сберкнижку на ее имя. Чтобы потратить деньги должным образом, когда вернется в Новосибирск. Потому что оставаться в Томске жена не собиралась. Ни за что. А мне там нравилось. И проектные мои удачи. За