Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова. Коллектив авторов

ли этому какая-то альтернатива? Несомненно. Во Франции и за её пределами существовало немало роялистов и на протяжении 1794–1799 гг. как никогда реальными оставались планы реставрации монархии во главе с Людовиком XVIII – братом казнённого Людовика XVI, унаследовавшим трон в 1795 г.42 Как и Бонапарта, Людовика XVIII окружает в историографии немало мифов, и фраза Мартена: «Провал роялистов означал, что возвращение к Старому порядку более невозможно» здесь весьма показательна, поскольку на десять слов в ней приходится сразу две ошибки. С одной стороны, Людовик XVIII как признанный лидер роялистов отнюдь не выступал за возвращение к Старому порядку, с другой, – осенью 1799 г. роялистское движение отнюдь ещё не было окончательно подавлено. Велись и переговоры с рядом генералов – не только республиканцам нужна была «шпага».

      Кроме того, победа роялистов в 1799 г. казалась монарху столь вероятной, что он начал готовиться к возвращению во Францию. В это время в соответствии с королевскими распоряжениями был создан большой корпус текстов43 из двух десятков разнородных документов – мемуаров, пояснительных записок, проектов деклараций, ордонансов и эдиктов, затрагивающих все сферы жизни общества. На многих из них имеется правка, сделанная королевской рукой. Хотя они и не являются конституцией в прямом смысле слова, они позволяют оценить политический проект роялистов, понять, что они готовы были предложить стране.

      Сравнение Конституции VIII года Республики и королевских документов позволяет поставить вопрос о том, был ли у Бонапарта в 1799 г. некий уникальный проект завершения революции, который и принёс ему успех, или же его победа была обусловлена совсем другими факторами.

ПРАВА И СВОБОДЫ

      Конституциям 1791 и 1793 гг. были предпосланы Декларации прав человека и гражданина, а 1795 г. – Декларация прав и обязанностей человека и гражданина. В них был записан весь тот комплекс прав и свобод, который ныне стал фундаментом европейской политической модели. Хотя в современной историографии и ведутся дискуссии о том, стала ли Декларация 1795 года разрывом с предыдущими аналогичными текстами44, тем не менее для депутатов термидорианского Конвента она была крайне важна. «Декларация прав кажется менее полезной сегодня, чем в 1789 году, – писал один из создателей конституции Ж.-Б. Лувэ. – Но следует ли из этого, что нужно отказаться от нее, отвергнуть это введение в Конституцию? Мы отнюдь так не думаем; нам лишь кажется, что нужно составить ее с большей осторожностью чем в 1793 и даже в 1791 годах»45.

      Конституция VIII года стала первой, в которой эта Декларация отсутствовала46, таким образом, вопреки обещаниям консулов, никакого закрепления принципов, лежавших у истоков революции, отнюдь не произошло. Впрочем, ближе к концу в Конституцию были включены статьи, гарантирующие неприкосновенность жилища (ст. 76) регламентировались правила ареста граждан (с. 77-82), право на петиции (ст. 83). Однако, как справедливо заметил Ж. Годшо: «В тексте Конституции нигде не идёт речь ни о свободе, ни о равенстве, ни о братстве» Скачать книгу