– Его-то? У него нет моего морального стержня.
– Кто его знает. Судя по тому, что мне довелось слышать о Цитадели в последнее время, там все перешло в другую колею. Говорят, из религиозных училищ теперь выходят люди совершенно иной породы. Вера тверже некуда.
– Ну и ладно.
Заметив движение, Арчет развернула коня, и пепельный ветер дохнул ей в лицо. Файлех Ракан, капитан подразделения Престола Вековечного, ехал рысью вдоль строя своих всадников, направляясь к ним с Шантой. Вздохнув, она нацепила маску главнокомандующего. Шанта замер в седле, выжидая. Подъехав к Арчет, Ракан спешился в знак уважения. Положил правую руку на рукоять сабли, накрыл левой и поклонился.
– Командующий, мои люди готовы. Ждем ваших распоряжений.
Арчет кивнула.
– Что ж, – сказала она, просияв. – Полагаю, нам пора спуститься и взглянуть поближе.
Среди руин, сквозь фальшивое воодушевление, проступили почти подлинные, давно знакомые чувства.
Свербящее желание покопаться в развалинах, которое толкало ее в пустынные экспедиции, а еще раньше – в Кириатские пустоши; жажда, которая вынуждала все время возвращаться к несговорчивым Кормчим на огненных кораблях, что еще остались. Она искала смысл, выход за грань сущего – туда, где мерцали и манили огни, словно в ночной гавани, скрывшейся за плотной завесой непогоды. Замеченный ответ превращался в маяк, и мир ненадолго обретал подобие упорядоченности. На какое-то время ей казалось, что некая цель близка.
К этим чувствам примешивалось еще одно – не такое уверенное, оно постепенно набиравшее силу. Арчет догадывалась, что Файлех Ракан и все его люди с их каменными физиономиями воинов Престола Вековечного испытывают именно это ощущение, чистое, откровенное и пламенеющее, готовое в любой миг выплеснуться наружу.
Ярость.
Оскорбленная гордость Империи, могучая и величавая, разгоралась медленно, пока не раскалилась добела. Неслыханное дело! Кое-кто посмел, позволил себе небывалую дерзость – после обоюдного решения о мире напасть на имперский порт и причинить вред мужчинам и женщинам, находящимся под осененным Откровением покровительством его императорской светлости Джирала Химрана II!
Для Арчет, знавшей, как ковался «обоюдный мир», больше, чем хотелось бы, данное чувство было фатально испорчено. Но оно все равно ощущалось, прилипчивое, словно боль в мышцах после долгой езды или патока по краям плохо вымытого противня. Невзирая на увиденное, советница императора знала достаточно, чтобы держать в узде свой цинизм.
«Смотри, – начал внутренний голос. – Ты знаешь, что Ихельтету принадлежат обширные территории, в сравнении с любыми его политическими конкурентами. По большей части, Империя обращается с теми, кто живет в пределах этих территорий, с некоторым узаконенным уважением, которое в других местах не распространено».
«Я в курсе».
«Ну и вот. Пусть это не цивилизованная всеобщность, про которую любил болтать