Они достигли плота и тихонько ударились о его край, покрытый замысловатой резьбой. Раб потянулся к одной из опор навеса и закрепил лодочку, пока придворные выбирались из нее с явным облегчением. Арчет вышла последней, кивком поблагодарив раба. Это был машинальный жест – кириатские привычки даже здесь сохранялись. Раб, как любой предмет обстановки, не обратил на нее внимания. Она скривилась и последовала за придворными через лабиринт занавесок в центр плота, озаренное свечами великолепие и императорское присутствие. Она преклонила колено.
– Мой повелитель.
Его светлость Джирал Химран II, первый сын Акала Химрана, прозванного Великим, ныне в силу престолонаследия Хранитель Ихельтетской Твердыни, Пастырь Семи священных племен, Советчик пророка, Главнокомандующий имперских войск, Защитник открытого моря и Законный император Всех Земель не сразу отвлекся от распростертого тела девушки, с которой забавлялся.
– Арчет… – пробормотал он, хмуро рассматривая разбухший сосок, который катал между большим и указательным пальцами. – Я ждал почти два часа.
– Да, мой повелитель. – Извиняться она не собиралась.
– Это долго для самого могущественного человека в мире, Арчет. – Голос Джирала был тихим и невыразительным. Он провел свободной рукой по мягкой равнине женского живота и запустил ее в тень меж согнутых ног. – Слишком долго, как твердят некоторые мои советники. Они считают, тебе… – Рука продвинулась глубже, и женщина напряглась. – …не хватает уважения. Я спрашиваю себя, так ли это?
Почти все внимание Арчет занимала женщина. Как большинство обитательниц гарема, она была северянкой, с длинными руками и ногами, бледной кожей. Груди большие, хорошей формы, еще не отмеченные материнством. Ни цвет волос, ни черты лица Арчет не разглядела – от шеи до макушки наложницу окутывала гаремная вуаль из черного муслина, – но могла поклясться, что ее привезли из краев, которые опрометчиво называют себя «свободными торговыми государствами». На рынках Ихельтета в последнее время такие рабыни изобиловали, поскольку экономика на севере трещала по швам, и целые семьи продавали, чтобы покрыть их долги. По слухам, которые дошли до Арчет, в свободных городах быстро формировался новый класс работорговцев; это были хитрые предприниматели, которые быстро зарабатывали состояния, приобретая местную плоть по бросовым ценам, а затем продавая ее на юге, в Империи, где многовековая традиция рабства создала массивный и устойчивый рынок и где никогда не утихала жажда экзотики. На протяжении долгого пути в имперские земли первоначальная цена женщины вроде этой могла легко увеличиться раз в пятьдесят. С такими прибылями и военным долгом, в большинстве городов еще в значительной степени неоплаченным, неудивительно, что Лига вновь с воодушевлением занялась торговлей.