Таймер в углу показывал 6.02 сегодняшнего утра. На пассажирской платформе стояло человек пять, все – довольно далеко от камеры. Крысу никто не замечал.
Изображение чуть-чуть дрогнуло, и тут же на экране появился вышедший из тоннеля поезд. А поскольку запись велась сразу с двух видеокамер, то во втором телевизоре поезд въехал снизу прямо в кадр. Крысу, похоже, ничуть не побеспокоил шум (Миша с Толиком его тоже не услышали – съемка шла без звука). Она спокойно двигалась вперед. Мише на секунду стало не по себе от такой уверенности, если не сказать наглости, обыкновенного грызуна. Пришлось срочно освежить в памяти научно обоснованные доводы Профессора – дескать, и зрение у крыс очень слабое, а значит, не то что позировать, а и просто заметить видеокамеру она не могла. Поезда не испугалась – так небось не один десяток поколений родился и вырос под стук колес. Среда, так сказать, обитания… Но мороз по коже все равно продирает. И злоба поднимается – голыми руками бы душил!
– Подожди, я кассеты переставлю, так лучше видно будет, – засуетился Толик, останавливая запись, – все ведь на том конце платформы случилось.
Мухин ловко манипулировал кнопками видеомагнитофонов. Теперь на левом большом экране крысу было почти не разглядеть, если не знать точно, что она шагает вдоль платформы.
Да, на Центр управления полетами скромная двухкомнатная «хрущевка» похожа мало. Стараниями мадам Петуховой две видеокамеры круглосуточно снимают все, что происходит на платформах «потенциально опасных» станций – от «Девяткино» до «Площади Мужества». А вот просматривать приходилось пока так: слева стоял приличных размеров «Sharp», а справа – увы, пока только музейного вида «Волхов-2» с экраном чуть покрупнее современных электронных часов. Носатая каждый раз клянет себя за забывчивость, но второй нормальный телевизор так и не привозит. Этот ископаемый «Волхов» – местный, в смысле – хозяйский. Когда Шестаков с Петуховой искали квартиру под штаб «Выборгских крысоловов», плотный краснолицый старикан со смешным отчеством Ардальонович горячо убеждал их, что лучше и дешевле квартиры они нигде не найдут. Особенно убедительно звучали аргументы: «А мебель? А холодильник? А телевизор?», приводимые с непередаваемым одесским акцентом.
Самым ярким представителем «а мебели?» был трухлявый трехместный диван. Трехместный не в каком-то извращенно-эротическом смысле, а в смысле трех намертво продавленных углублений, просиженных неизвестными друзьями хозяина за долгие годы. Ни лечь в принципе, ни сесть на диван как-то иначе, нежели в одну из этих трех выемок было уже невозможно. Не искушенный в таких тонкостях Мухин пару раз промахивался, изрядно пострадал и с тех пор предпочитал стулья.
В неведомой породы холодильник – явный ровесник «Волхова» – помещалась упаковка сосисок и ровно две бутылки пива. Не больше. «Неслабыми