– Садитесь, – сурово сказал он.
Дуся присела на краешек стула и съежилась. Она увидела на столе перед знаменитостью свои документы.
– Ваш случай, Евдокия Ивановна, меня заинтересовал. – Он неприятно усмехнулся. – Потому что он уникален. Вот ваш аттестат. В нем «тройка» по рисованию. Вы хотя бы соображаете, куда пришли, деревня Лопоток? Что за наглость? К нам со всей страны люди едут! И какие люди! Выпускники художественных школ, участники выставок! Вы у нас одна такая, с «тройкой» по рисованию, Евдокия Ивановна!
Она молчала. Сидела, опустив голову. Уже на два тона ниже председатель приемной комиссии сказал:
– Вот ваш аттестат. А вот ваши рисунки. Скажу сразу: «тройки» они не заслуживают. Не радуйтесь. В общеобразовательной школе не заслуживают. А у нас действительно не заслуживают выше «тройки». Увы! Художника из вас не получится. Это я вам говорю как профессионал. Так что…
– Да я и не хочу! Не хочу художником! – Она замахала руками.
– Не понял? – оторопел профессор. – Зачем же вы тогда…
Она раскрыла хозяйственную сумку, и на столе появились глиняные лошади, собаки, люди…
– Ну-ка, ну-ка… – Он полез за очками.
Пока художник рассматривал ее работы, Дуся Грошикова взахлеб рассказывала. О своем детстве, об учительнице рисования, о том, как сопротивлялись родители ее поездке в Москву, и даже о корове, которую боялась до слез.
Минут через десять он снял очки и сказал:
– Случай интересный. Это хорошо, что вы ко мне пришли. – Она не стала напоминать, что он сам ее вызвал, чтобы отчитать. – Но художником вам не быть. Это исключено. И вообще: вакантных мест нет. Талантов у нас хоть отбавляй! Впрочем… На гипс пойдете?
– Да! Конечно! Да, да, да!!!
Это было больше двадцати лет назад. И тогда ей казалось: свершилось! Вот он, счастливый лотерейный билет! Какая же она была наивная дурочка! Маргарита Мун невольно улыбнулась. Вспомнила, как мыла полы в том же художественном училище, потом работала гардеробщицей в театре. Да кем только ни работала! Одно время даже подумывала уехать обратно в деревню. И – на ферму, к коровам. Мол, от судьбы не уйдешь. Двадцать лет.
Однако замечталась! Самолет пошел на посадку. Клара тут же открыла глаза.
– Уже? – сладко потянулась она.
«Вот человек! – подумала Маргарита. – Не сеет, не пашет, никакой работой себя не утруждает, даже по дому, а живет припеваючи! Только и заботы, что о нарядах и развлечениях! Уметь надо!» Подруге она не завидовала, потому что знала: жить так, как Клара, не смогла бы. Не сказать, что Маргарита Мун – женщина блеклая, непривлекательная. Не красавица, но ведь и Клару красавицей не назовешь! Однако у подруги есть шарм. Она рождена экзотическим цветком, единственное предназначение которого – украшать жизнь. А Маргарита Мун – рабочая лошадь. Так и осталась в душе крестьянкой,