Старушка вошла за ним и сразу увидела край, смятого платья на нижней полке тумбочки.
– Негодяй! Это вы его с балкона того! Воровски стащили! – она наклонилась, подняла платье вместе с тяжелым предметом, который оно скрывало, и водрузила на стол. – Украли, кастрюли свои заматывать…
Под салатным шифоном действительно пряталась кастрюля. Артем сразу узнал пятилитровую посудину марки «Лакор», должную покоиться в навесном шкафу.
– Черт, – пробормотал он, оттеснил ногой Макса и подошел к столу.
Анна Сергеевна окончательно размотала использованное не по назначению платье, запыхтела, готовая взорваться по причине ужасного состояния своего модельного прикида: помятости, расчлененности и больших бурых пятен. Потом она неосторожно шевельнула черпачком, увидела что-то всплывшее из мутно-зеленой жидкости и заорала:
– Василий! О, Василий! Святая Богородица!
– Что там? – Семин нетерпеливо наклонился над кастрюлей и тоже увидел: среди длинных распаренных листьев и кореньев появилась черная голова с туманно-белыми глазами. Скорее всего, старушка была права – в неаппетитном вареве плавала верхняя часть кота Васьки.
– Соболезную, – искренне сказал Артем. – Хороший был кот. Ласковый и не особо наглый.
Максим стал на задние лапы и с театральным трагизмом взвыл.
– Вы ответите за все… за все это, – севшим голосом прошипела старушка. – Теперь берегитесь!
Семин попытался объяснить ей, что вовсе не он украл и испачкал шифоновое платье, что не он отделил голову Василия от туловища, и конечно не он использовал ее для варки в фирменной, очень дорогой кастрюле. Артем попытался сказать старухе о полтергейсте, двух буйно-влюбленных духах, оккупировавших квартиру, о том, что его самого хотят убить, но старая ведьма не стала слушать – схватила со стола платье, завернула в него облезлую голову Васьки и ушла. В воздухе еще долго полыхала ее немая ярость.
Семин выгуливал Макса до позднего вечера. На небе давно появились звезды. Над черными свечами тополей поднялась луна, круглая и желтая, как лицо покойника. А гражданин Семин все ходил между длинными корпусами многоэтажек, поглядывал на освещенные окна и прислушивался к разговорам старушек на лавочках. Говорили о всякой ерунде: маленьких пенсиях, выросших ценах за коммунальные услуги и дурных манерах молодежи, но никто не подозревал, что эти беды так мелочны в сравнении нависшей над миром угрозой – пока невидимой, непостижимой. Никто не ведал, что ее первой жертвой пал черный ласковый кот Васька, и что это только начало необъяснимых, очень жутких событий, готовых скоро захлестнуть весь город. Только Артем, шагая с Сашкиным сеттером по темной улице, все глубже задумывался над странностями происходящего в его квартире как, вероятно, и других, где исчезали зеркала, продукты, одежда и появлялись черные каракули, зловредное значение которых ясно обозначил Гарик Петрович.
Домой Семину идти не хотелось. Он даже подумывал,