– Ну, тут Европа, – отмахнулась Татьяна. – Люди долго живут.
– Магазина того тоже наверняка нет, – продолжала упорствовать мать. – Я города вообще не узнаю, здесь все изменилось… Ту улицу точно не найду.
– Ерунда, мама! – отрезала Татьяна.
– Но даже если встретим Гануша, что я ему скажу? – не сдавалась Юлия Николаевна. – Здравствуйте, я вернулась? Бабушка из нищей России, помогите, чем можете? Все давно минуло, Танечка. Говорить больше не о чем.
– Во-первых, ты еще не бабушка, – возразила дочь. – Помогать тебе тоже, слава богу, не нужно. Красивая, уверенная в себе, обеспеченная женщина.
– Спасибо! – заулыбалась мама.
«До чего ж мало надо, чтоб пенсионерку порадовать!» – промелькнуло у Тани.
И она горячо закончила:
– И вообще: разве тебе не интересно узнать разгадку?!
– Но если Мирослав хотел меня найти… зачем он выбрал столь сомнительный способ дать о себе знать? – задумчиво произнесла Юлия Николаевна.
– Сама ж говорила: он романтик. Решил, как у Пушкина в «Дубровском», сношаться через дупло! – фыркнула дочь.
– Но сейчас ведь не восемнадцатый век! И я далеко не юная девушка…
– Да. Ты зануда, – легко согласилась Татьяна. Закатила глаза: – Неужели не надоели еще сплошные воды, променады, процедуры? Развлечься не хочешь?!
Кажется, заразила, наконец, маму своим энтузиазмом. Та молвила:
– Ну, допустим, почему-то решил Мирослав передать мне привет через Русалкину Хатку. А приписку эту когда он, интересно, сделал?
– Давай следствие проведем. – Таня поднялась на цыпочки, прищурилась, доложила: – Я не эксперт, конечно. Но ощущение, что гораздо позже. «Юля с Мирославом» совсем почернели, почти не видно. А эта запись на вид гораздо свежей. Могу попробовать дату определить.
Прошла вдоль стен беседки, испещренных надписями, присматривалась. Наконец, вынесла вердикт:
– Если учитывать уровень потемнения… гораздо позже, чем была ваша с ним любовь. Лет пятнадцать-двадцать назад.
– Тогда совсем ерунда получается, – твердо молвила мама. – Хочешь сказать, что Мирослав решил со мной объясниться лишь спустя долгие годы? Да еще через продавца в магазине?! А с чего он вообще взял, что я снова окажусь здесь? Зайду в Русалкину Хатку?!
– Он ведь не ошибся – ты здесь оказалась и в беседку зашла, – пожала плечами дочь. – Мирослав твой, видно, психологию знает. Убийцу всегда тянет на место преступления, нормального человека – туда, где он был счастлив. Он просто допустил, что когда-нибудь ты снова приедешь в Карловы Вары. Пойдешь, конечно, в беседку – вздыхать о давней любви. Увидишь приписку. И решишь узнать: почему он тогда – сто лет назад – на свидание не пришел.
– Но к чему эта романтическая чушь? Почему было просто не позвонить мне? Не написать? – обиженным голосом повторила мама. – Адрес у меня до сих пор тот же самый.
– Фу, маман! – проворчала Татьяна. – Что за пенсионерская черта – бесконечно пережевывать, гадать, предположения