– Да что проверить-то? Не сбежал ли?
«Правда, что за глупости? – одернула себя Ольга Юрьевна. – Куда он денется?»
Галя все-таки отправилась в палату. Ольга Юрьевна услышала, как стукнула о стол телефонная трубка, как зашаркали по истертому линолеуму тапки. В трубке звучали легкие щелчки, треск, похожий на хриплое бормотание. На миг доктору Филипповой стало не по себе наедине с живой тишиной в трубке. Она сидела на краю ванной. Из крана медленно капала вода. Узкое темное окно отражало все в размытых бело-розовых тонах. Скрипела и подрагивала форточка. Ветер, мрак, ледяная ночь – все это осталось там, снаружи. Доктор Филиппова была дома, в тепле и покое. Рядом спали муж и дети.
Она прикрыла глаза, чтобы не видеть в зеркале свое лицо. При ярком свете оно казалось серым, старым. В радужной мути под веками тут же проступило лицо неизвестного. Мужчина, от тридцати пяти до сорока лет. Рост 180 см, вес 73 кг, голова обрита наголо. Глаза маленькие, карие, лицо круглое. Нос прямой, приплюснутый. Рот большой. Губы пухлые, ярко-красные, блестящие, словно накрашенные. Кожа белая, слишком тонкая и нежная для мужчины. Под подбородком розовая сыпь, раздражение от бритья. Никаких особых примет, которые помогли бы установить личность.
– Считайте, что перед вами труп. Личность без документов, без имени, без памяти, все равно что труп, верно? Вам придется заняться реанимацией, Ольга Юрьевна. Не совсем ваш профиль, но что же делать?
Прошла вечность, прежде чем дежурная сестра вернулась к телефону.
– Я ж говорю, спит он, Карусельщик хренов. И вам спокойной ночи.
Вчера утром сторож в Парке культуры обнаружил в кабинке колеса обозрения человека. Кабинка зависла в самой верхней точке. Электричество выключили. Человека забыли. Он просидел там всю ночь. Утром, когда включили колесо и спустили кабинку с несчастным на землю, он отказался вылезать. На вопросы не отвечал. Вцепился руками в ледяные железные поручни и бессмысленно смотрел перед собой.
Врач «скорой» поставил предварительный диагноз: психогенный ступор. Плюс, конечно, переохлаждение. Одет он был слишком легко для апрельских заморозков. Футболка, фланелевая рубашка, джинсовая куртка на тонкой подкладке. В карманах не нашли ничего, кроме двухсот рублей с мелочью, полупустой пачки сигарет «Мальборо-лайт» и дешевой одноразовой зажигалки. В отделении ему сразу дали прозвище Карусельщик, надо ведь как-то называть человека.
Заговорил он сегодня вечером, в кабинете доктора Филипповой. Это произошло спокойно и естественно. Знакомясь с новым больным, Ольга Юрьевна представилась и услышала в ответ: «Здравствуйте. Очень приятно».
Борис Александрович Родецкий открыл глаза и увидел, как шевелится черный кустарник, подсвеченный огнями редких машин. Косая тень ограды штриховала аллею, исчезала, опять возникала, вместе с ревом мотора и сполохами фар. В сквере было пусто и холодно.