Над ним опять смеялись – пусть не в глаза, а за глаза; он снова стал бродячим псом, который роется на свалках и чей хозяин давно не то ополоумел, не то слег помирать. И снова он скрипел зубами и повторял, как в детстве, внутренне: заткнуть им пасти всем, вбить в глотку зубы, вырвать языки, загнать под лавки, в обезьянник, чтобы не только рта раскрыть – и глаз поднять не смели, чтобы подламывались ноги, как лишь завидят меня, твари.
3
Нагульнов взял в ближайшем круглосуточном большую титьку «Аква-минерале», пакет баранок «Волжский пекарь», две пачки «Мальборо», большую упаковку черного «Ахмада», приехал в ОВД и заперся у себя в кабинете – разложить на столе весь накопленный мусор (селедочные кости, засохшие коричневые пыльные огрызки, окурки сигарет со сплюснутым посередине белым фильтром, клочки и комья фотографий из опрокинутых помойных ведер), отсеять лишнее, промыть добычу на лотке.
Конечно, никакой шантрапой Вано «Князь» Майсурадзе не был. Держал строительную фирму, имел подвязки в мэрии, с префектами, с кое-какими милицейскими чинами. Построил два торговых центра, держал заправки, пару салонов красоты, два ресторана на районе, торговые места на Черкизоне. Мог продавиться денежной массой в верхи. Командовал серьезной бригадой, составленной из бывших боксеров и биатлонистов. Пиковый – что тут еще скажешь? То есть ходит под Шалвой, а вообще – под стариком Гургеном. Как заломать такого зверя?
Подъехать порешать, склонить на мировую – нереально, слишком жирный кусок мог обломиться Майсурадзе, миллионный. «Пусть бизнес отдает, – скажет Вано Нагульнову, – пусть продает свою квартиру в центре, дачу и машины». Нет, нужно было подводить грузина под статью. На факте прихватить, с полным порядком в протоколах. Так, что у нас там было по терпилам? В башке у Нагульнова щелкнуло, перед глазами встали рыжие свалявшиеся потные кудряшки, припухлое курносое лицо младенца тридцати пяти годков, бессмысленные глазки травоядной животины, трясущиеся руки с золотой полоской обручального, и даже ноздри будто уловили тошнотный запах взмыленного тела, из каждой поры которого сочится липкий страх за кроличью семью, за собственный живот… Вот эта плачущая баба, блондиночка такая маленькая, пришла к Вощанову просить за мужа-идиота, у них турецкая галантерея тут неподалеку. Похоже, мальчики Вано попрессовали эту семейку торгашей. Уши-локаторы – Нагульнов ухмыльнулся. Мобильник взял:
– Алло, Вощанов. Ты помнишь, к тебе баба приходила? На прошлой неделе. Такая маленькая, белая? Не то Зимарева, не то Зимородкова… Влюбился, предложение хочу сделать. Там было насчет мужа ее, мелкого барыжки, которого