Солдаты продолжали обследовать развалины, кляня на чем свет стоит командира, форт, оружие, превратившее его в развалины, Белокурую Бестию и весь Орден Серых Братьев в совокупности. Но среди камней больше не оказалось живых – откопали только несколько обширных подвалов, где еще оставалось немало магически упакованных припасов и, конечно, боеприпасы – и того, и другого должно было хватить еще на несколько лет. Объем подвалов не оставлял никаких сомнений – именно здесь хранились все запасы, на которых существовали и воевали защитники форта. Магия могла с гарантией проследить след человека в ситуации такой явной близости антимагического фундамента лишь в течение восьми-девяти дней. Здесь она не давала результата – значит, все люди ушли, причем ушли не меньше десяти дней назад.
Фэйн оглянулся на своих подчиненных и смерил их уничижающим взглядом, обещающим в скором времени серьезные неприятности. «Не меньше десятка, как минимум десяток… Уроды, одного от десяти не отличили…»
Сержанты, на которых Одзэро обрушился с самыми отборными армейскими «разговорными словечками», лишь разводили руками и объясняли, что в ответ на атаку группы пальба шла почти безостановочно из пяти соседних окошек, и они из расчета «двое на оружие» сделали вывод, что должно быть не меньше десяти. Вывод звучал логично, в самом деле, один стреляет, другой подносит снаряды. С ума сойти, это с какой же скоростью надо бегать, с какой сноровкой заряжать. Разумеется, существуют разные приспособления, и сам Фэйн некогда без помощи магии умудрился палить из трех самозаряжающихся орудий. Но все-таки…
– Как тебе это удалось? – хмуро спросил он пленника.
Тот лишь плечами пожал.
– Уметь надо.
Командир давно служил в армии – сперва в действующей, потом в войсках специального назначения, потом в антитеррористических частях – и умел уважать сноровку. Признания заслуживало и мужество этого человека, который позволил своему отряду уйти, а сам остался прикрывать отход. У Одзэро было весьма веское достоинство – он обладал острым чувством справедливости. Конечно, во многих случаях довольно специфической, но все же. На какой-то миг ему даже захотелось извиниться за пинки, мол, сам понимаешь, служба требует, но эту позорную слабость в себе он поборол.
Фэйн отдал все необходимые распоряжения и уселся неподалеку от связанного пленника; он швырял камушки в ближайшую стену и скучал – пока его люди не обследуют прилегающие территории, уходить нельзя.
Солнце припекало все сильнее, ветер приносил с ближайших полей терпковатый аромат цветочной пыльцы. Форт стоял на обрывистом берегу широкой реки, дальше тянулись луга, покрытые густой роскошной травой, а на горизонте темнела кромка леса и поднимались пологие холмы. Над всем этим изящно возносилось небо, чистое и бездонное. У Белокурой Бестии давно затекли руки, хотелось пить, но он терпел. Пленник был терпелив, очень выдержан – с тех пор, как воспитание в Ордене Серых Братьев научило его выдержке.
Белокурая Бестия выглядел настоящим великаном – рост больше двух