Видок нахмурился, на его лбу прорезались широкие продольные морщины.
– Вы мне не верите? – спросил бывший каторжник. И, хотя он изо всех сил пытался не обнаружить свои истинные чувства, Алексей понял, что он не на шутку задет.
– Полагаю, мы достаточно знаем друг друга, чтобы не ставить вопрос о доверии, сударь, – сухо сказала Полина. – Иначе вы рискуете услышать положительный ответ.
– Вы, сударь, человек изобретательный, – добавил Алексей, – и мы вряд ли сумеем проверить, говорите ли вы нам правду или то, что скрывает ваши истинные намерения. А так как в этом доме живет родственница его императорского величества, я полагаю, вам действительно лучше держаться от него подальше.
Видок вздохнул и пожал широкими плечами.
– Что ж… В сущности, я вряд ли мог ожидать от вас иного.
Он поднялся с кресла, отвесил глубокий поклон и, вновь превратившись в мирного ученого Сореля (при этом Полина воочию увидела, как их собеседник словно стал меньше ростом и у#же в плечах), шаркающей походкой скрылся за дверью.
Глава шестая,
в которой тетушка открывает глаза племяннику на истинное положение вещей
Вечером того же дня Алексей Каверин лежал в своей комнате, закинув руки за голову, и размышлял. Размышлял он о многих вещах – о том, есть ли что-то между великой княжной и Эльстоном, о Полине и ее новой роли фрейлины, о неожиданном появлении Видока и о том, что тот предпримет теперь, получив отказ помочь ему. Кто-то еле слышно поскребся в дверь.
– Entrez![7] – крикнул Алексей.
Он думал, что это будет миловидная русоволосая Жанна, та самая, кого Видоку будто бы до зарезу нужно было разговорить, но вместо горничной вошла рассыпчатая фрейлина, приставленная надзирать за там, чтобы Александра Михайловна вела себя благонравно и не выходила за рамки приличий.
– Вы лежите? Ничего, ничего, не вставайте…
Алексей сумрачно поглядел на нее. Варвара Федотовна улыбалась какой-то хитренькой, неприятной, заискивающей улыбкой, отчего ее лицо казалось еще более отталкивающим, чем обычно. «Что там Видок говорил про крокодила?» – смутно подумалось Каверину. Тем не менее он сел на диване и быстро пригладил растрепавшиеся волосы.
– Простите, Варвара Федотовна, я устал, и потом эта дорога…
– Я все понимаю. – Она села на стул возле него и легонько дотронулась своей клешней до его руки. – Не стоит извиняться.
– Этот… – внезапно спросил Алексей, – ботаник уже ушел?
– Мсье Сорель? Да. Занятный человек, не правда ли? Жаль только, что он ни в чем не разбирается, кроме своих цветов.
«Ну в этом, положим, вы совершенно заблуждаетесь», – подумал молодой человек.
– Я думала, вам будет интересно узнать, – после небольшой паузы сообщила Голикова, – что мсье Эльстон и ее высочество уехали