Пока я болтала с Нур, поедая салат, обильно сдобренный специями, в конце зала послышались чьи-то громкие китайские ругательства. Большинство работников камбуза принадлежали не к арабской, а к китайской национальности. Старшим коком, державшим в страхе своих соотечественников, являлся Кун Ли, маленький, лысый, с узкими глазками, утонувшими в его пухлых щеках, и с морщинистым лбом. В «хорошие» дни его глаза даже возможно было разглядеть, но такие дни случались у него весьма редко. В этот момент Кун Ли как раз на чем свет стоит разносил в пух и прах одного из своих подопечных. Я не знала, что именно произошло, но, судя по валявшемуся на полу блюду с рисом, неуклюжий парень опрокинул его и рассыпал гарнир.
– Смешной у них язык, у этих китайцев, верно, абла? — обратилась ко мне Нур, с интересом наблюдавшая за разыгравшейся сценой. – Лопочут что-то быстро-быстро и даже вроде бы друг друга понимают!
Стоявший на коленях молодой мужчина уж точно не обманывался насчет того, что ему говорил, а вернее, кричал его начальник. Тем не менее он, склонив голову, молча выслушивал Кун Ли, всей своей позой демонстрируя полнейшее смирение. Я отметила про себя, что уже видела этого китайца, хотя на палубе он появлялся редко, видимо, проводил все свое время в камбузе, под неусыпным надзором начальства. В тот, первый, раз я не могла не отметить весьма привлекательной наружности этого парня, хотя в целом китайский тип внешности оставляет меня равнодушной. Помню, я подумала тогда, что этот кок, должно быть, полукровка, потому что черты его лица – вполне европейские, волосы – вьющиеся, густые, и лишь раскосые глаза и выступающие скулы выдают в нем представителя монголоидной расы. Причем глаза у него не темные, как можно было ожидать, а светло-карие, почти желтые, как у амурского тигра.
– Абла, он сейчас заплачет! – сочувственно проговорила Нур.
Но она ошибалась: выражение лица молодого китайца походило на застывшую маску, и я решила, что эта маска скорее скрывает его ярость, не позволяя ей вырваться наружу, нежели страх или расстройство. Наоравшись вдоволь, Кун Ли разрешил наконец своему подчиненному убрать за собой. Через пять минут на полу не осталось ни единой рисинки.
– Ну и противный же старикашка этот Кун Ли, да? – сказала Нур, вновь поворачиваясь ко мне. – Совсем затерроризировал бедных ребят!
Я с ней согласилась – ну что такого ужасного совершил этот китаец, чтобы его настолько сурово отчитывать? В подобных ситуациях я чувствую себя как-то неудобно, так как эти случаи, как ничто иное, дают четкое понятие о сословном и классовом делении. Есть «первое сословие» – наши богатые пациенты, «второе» – старший медперсонал, «третье» – члены команды (разумеется, только высшее звено). К «четвертому сословию» относятся медсестры и стюарды, а все остальные вообще не имеют