– С кем надо, – неожиданно отрезал Танат. – Пикассо…
– Что?
– Помни, что я сказал тебе про Район. Ты ему нужен, так же как и твоя сестра…
Что оставалось сказать на такое? Вот и я тогда не смог ничего ни спросить, ни ответить. И до сих пор мучаюсь над тем, что хотел сказать этим Измененный.
Через неделю мы ушли. Скопа, все еще дувшаяся на меня, шла хорошо, последствия ранения практически не сказывались. За нами пришел тот самый Следопыт, на деле оказавшийся вовсе даже Егерем. Он провел нас по абсолютно незнакомой мне тропе, которая вывела к старой заправке, от которой в сторону Кротовки уходил сохранившийся асфальт дорожного покрытия. Блокпосты Периметра остались позади, и до дома мы добрались без приключений.
Что сказать… Было нелегко. Когда находишься в Районе, то постоянное напряжение нервов не дает тебе окунаться в переживания с той глубиной, с которой бы хотелось. А вот вернувшись – откат, полученный от них, зачастую превосходит все мыслимые ожидания. Этот раз исключением также не стал, скорее, наоборот.
Несколько дней подряд мы просто пили в «Солянке», начав спускать то, что успели заработать за несколько месяцев. Сдобный, который все прекрасно понимал, в результате запретил брать с нас деньги и подрядил двух своих вышибал контролировать тот момент, когда нас со Скопой начинало нести, и отправлять наши практически бездыханные тела домой. Нас никто не пытался задирать, понимая, что сейчас это будет чревато. Те самые Бек с Жаном, с которыми мы так и не успели подраться перед последним выходом в Радостный, прониклись этим вообще по самое не хочу. Они постоянно находились рядом и как-то раз даже самолично набили морды каким-то туристам, решившим пристать к Скопе. В общем – все нас жалели и старались накрыть волной любви и понимания.
Пить нам наконец надоело, тем более что как ни старайся, а залить эту боль и потерю ничем не удавалось. На какое-то время я вообще зарылся в себя, стараясь лишний раз не выходить из квартиры. Скопа отходила так же мучительно, но более агрессивно. Придя в себя после заливаний спиртосодержащих, она отправилась в Район с Соколом, несмотря на то что я просил ее этого не делать. Но она не стала слушать, заупрямившись и наорав на меня, а я… я не смог отправиться с ней.
Что-то надломилось внутри, что-то очень важное. Каждую ночь я выходил на улицу и смотрел на розовое небо над Радостным, и мне хотелось оказаться там. Вновь ощутить пронизывающий ветер, постоянно дующий у Черты, почувствовать запах сгоревшего пороха и как отдает в плечо стреляющий АК. Увидеть перед собой врага, без разницы, умеющего думать или нет. Пройтись тенью вдоль самых опасных мест, чувствуя, как пробегает по нервам редкая позорная дрожь. Вернуться… но нет. Дни шли, Скопа возвращалась, бросала на пол трофеи, а в стиралку грязные, пропитанные потом и кровью вещи. Залезала под душ, а потом садилась в кресло напротив, закутавшись в старый халат, дымила сигаретами и рассказывала, рассказывала. Ее не отпускало, в ней полыхали злоба и