– Дорогой Лев Николаевич!
Еще минуты две Настя всматривалась в написанное, медля продолжить. На лице любимой женщины писателя Снегиря отражалась сложная гамма чувств: так внезапно опрокидываешься в зеркало, впервые увидев по-настоящему – морщины, мешки под глазами, сухие губы…
Не выдержав паузы, она стерла приветствие и начала заново:
– Здравствуйте, господин граф!
– Ты еще «Ваша светлость!» напиши, – не удержался я. – И про зеркало революции.
– Уважаемый писатель Лев Толстой! – Ей было трудно не ответить мне колкостью, но Настя (чудо?!) промолчала. – Я очень люблю Ваш роман «Анна Каренина». А также «Войну и мир», «Воскресение» и рассказы. На мой взгляд, это вершины русской словесности, в полной мере отразившие…
Прекратив печатать, она опустила руки на колени. Резко отодвинула кресло от стола. Кажется, Настя была готова расплакаться.
– Ты прав, Снегирь, – чуть слышно прошелестел ответ. – Они – читатели. А я – дура. Круглая. Извини, пожалуйста…
Я обнял ее за плечи. Теплые, узкие плечи, обтянутые джемпером.
– Все, проехали. Твой любимчик Толстой терпеть не мог Шекспира. А Тургенев – Достоевского. Дразнил того килобайтщиком и шаромыжником. Дескать, потакает запросам низкого быдла. Зато и Толстой, и Тургенев обожали Жюль Верна. Представляешь, в гостевой книге: «Дарагой Жюль пеши больше я от тебя балдю. Твой фан Тургенев…»
VII. Отсебятина: «Лучший-из-людей»
Мы внимательно изучили ваши рассказы, выискивая самое лучшее.
К сожалению, вынуждены огорчить отказом. В текстах должно быть поменьше жестоких и «кровожадных» сценок, а побольше добра, юмора, движений. Чтобы вам стали более понятны наши требования, сообщаем, что наш журнал рассчитан на среднего колхозника, среднего труженика. А теперь представьте: приехали вы в какой-нибудь колхозный клуб и читаете рассказ «Око за зуб».
Написано, конечно, здорово, но реакцию зала можно отчетливо предсказать…
– И тут великий воин Бут-Бутан выхватил меч Дзё-Дзё-цы, что значит «Обух Счастья», и, произведя тайный прием «Снулый карп мечтает стать драконом»…
– Ух-х-ха! Хо-хо-хо!
– Тише!
– …изученный им у отшельницы Лохматого Хребта, с таким искусством отсек себе на взмахе кончик левого уха, что Черный Кудельпац в тот же миг умер от смеха! А боги с небес плакали жемчугом и изумрудами, больно ударяя по бритому затылку героя…
– Га-га-гаххрр!
– Еще! Еще давай!
– И тогда великий воин Бут-Бутан, иначе Куриный Лев…
– Ах-ха! Цып-Львенок!
– Саранча в меду! Горяченькая!
Набив рот саранчой, по вкусу напоминавшей мамины «хрустики», я лениво внимал. Этот сон мне нравился. Вкусно, смешно, и никаких дурацких хватов с Горцами. Невпопад вспомнился Вальтер Скотт: в дневниках