– Зачем нам ходить на море? – выступил вперед (Артур даже не удивился) Никита.
– Здесь же, в конце концов, не тюрьма, – Барковский сухо улыбнулся.
– А где мы вообще находимся?
– Этого вам знать не положено, – Барковский сказал это спокойно, но на его губах играла смешливая улыбка.
Никита скривился. Его бледно-желтое лицо изрезали морщины, синяки под глазами сделались похожими на глубокие провалы, глаза заплыли.
– Константин Николаевич, – тихо позвал он. – Можете дать мне ту таблетку?
– Зачем? – спросил Барковский, ухмыляясь.
– Мне… Нехорошо. Голова болит, – Никита сморщился так, будто его сейчас вырвет. Его перегнуло пополам, он схватился за живот и истошно заорал. Ноги подкосились, и он упал на асфальт, по уголкам его рта текла кровавая слюна.
Барковский вскинул брови, и в его взгляде отразилось холодное и расчетливое ликование, но в следующую секунду он кивнул конвоирам, и один из них вынул из внутреннего кармана таблетку и протянул ее орущему на земле Никите.
Юноша сжался в позе эмбриона и застонал, как умирающий. Из глаз брызнули слезы, все его лицо уже было в пыли. Он поднялся на полусогнутых и попытался взять таблетку, но дрожащие пальцы не могли ухватить капсулу. Конвоир раздраженно схватил его за волосы, и, откинув назад голову, запихнул в разинутый рот таблетку. Никита судорожно сглотнул и в последнем душераздирающем вопле рухнул на асфальт.
– Положите его в изолятор и вколите антидот, – распорядился Барковский. – Такими темпами вирус разъест стенки его желудка и иссушит слизистую.
Вася громко ахнула, и из глаз ее покатились слезы. Миша обнял ее и прижал к груди, закрывая собой жуткое зрелище. Артур с ужасом смотрел на происходящие и не мог отвести взгляда. Чертовщина…
В этот момент Артур возненавидел ИКОНА так, что готов был убить их всех. Взять пистолет, выстрелить в Барковского, положить проклятых военных, добраться до Штаба и переубивать всех Главных. Ему срывало крышу.
На плечо легла тяжелая рука, и он обернулся, увидев Потапа. Товарищ с грустью посмотрел на него, и Артур понял, что он думает о том же самом.
Уже через час военные вывели их к морю. Артур удивился, какой огромной оказалась территория: море было километрах в двух от их лагеря, но электрический забор все не заканчивался. Пляж, на который солдаты вывели группу, был совсем диким: везде валялись груды огромных коричнево-серых камней, за оградой росли широколистные пальмы, у подножья камней шумело черное море. Оно с оглушительным рокотом накатывало на камни, точно желая их проглотить, и белой пеной разбивалось об их склизкую, покрытую водорослями, поверхность. В сером небе оглушительно орали чайки. Их было так много, что их крики слились в один тонкий, всепоглощающий звук, который перебивал даже шум моря.
Артур безынтересно бродил вдоль