К моему огорчению, с Родионом Ивановичем Санька не ладит. Как-то он заглянул в тетрадку с задачками и нашел ошибку, которую учительница наша проглядела, не исправила. Стоило ему только указать на это, как Санька вскочила, надулась вся, глазищи как пятаки, и холодно так, светским тоном говорит:
– Вам, сударь, не пристало вмешиваться в дела, куда вы не были приглашены.
И все. И села, как ни в чем не бывало, на свое место, и Павлуше, покрасневшему от того, что его ткнули носом в ошибку:
– Не обращай внимания, мы с тобой решим еще пять таких примеров и больше не будем ошибаться, правда?
Мне было очень неловко тогда, но Родион Иванович совсем не рассердился на Санькину дерзость, только с едва заметной улыбкой слегка ей поклонился как даме и отошел к нам.
Когда вечером я провожал племянницу домой, спросил ее, чем же заслужил мой друг такое нерасположение.
– Этот твой Жаботен, он очень противный, дядя, – говорит она мне.
– Да чем же он столь противен? – спрашиваю.
– Он как крыса. Вот знаешь, однажды, я еще тогда маленькая была, прокралась я в столовую за сахаром. На стул влезла с ногами, к сахарнице потянулась и крышку с нее сняла. И тут слышу, шур-шур по полу. Смотрю, крыса откуда-то вылезла и по комнате кругами бегает. Кружит и нюхает, будто ищет что. Я со страху на стуле застыла, сижу, в комок сжавшись, с крышкой от сахарницы в руке и ни закричать, ни убежать не могу. А крыса круги сужает вокруг стола, потом села на задние лапки, нос задрала и нюхает, нюхает. Потом раз к столу, прямо по ножке его влезла, и к сахарнице. Вот она лапками своими человечьими малюсенький кусочек сахара взяла, села прямо напротив меня, а я же маленькая, у меня глаза прямо над столешницей, и крыса такая огромная прямо передо мной. Я каждую шерстинку на ней рассмотрела. А она сидит, в глаза мне смотрит спокойно и сахар грызет. А взгляд такой, знаешь, будто говорит: «Ну что ты мне сделать можешь, здесь я – хозяйка, а тебя вообще нет». Сгрызла, лапками мордочку вытерла, пузо свое почесала и, фьють, как-то мгновенно исчезла. Только тогда я отмерла. Тихонько сахарницу закрыла крышкой и на цыпочках ушла прочь из столовой. Так вот, дядя, этот твой Жаботен, он как та крыса, кружит, нюхает и никого не боится, это от него страх идет, замораживает.
Вот придумала тоже, девочка, «страх идет». Я помню, мне его взгляд тоже по первости неприятным казался, но это когда уж было. Родион Иванович воспитанный, образованный человек, очень расположенный и ко мне, и к моим друзьям Кудимовым, а она его крысой обзывает. Я попросил Саньку больше так про него не говорить. Она мала еще, живет детским восприятием. Со временем это у нее пройдет, станет прозорливее, что ли.
И раверзлись хляби. Вчера в городе было настоящее природное бедствие. Весь день бушевал ужасный ветер, такой, что срывал вывески и валил деревья. Дождь, да нет, не дождь, ливень, два, даже три ливня вместе, струи как перевитые канаты хлещут по растерянным лицам домов, норовят подсечь разбегающихся