Немцы со всех концов посёлка сгоняли жителей. Гнали как стадо животных, толкали в спину прикладами автоматов, пинали ногами. Солдат и мужчин отделили от женщин, детей и стариков. Последних повели к глубокому ерику у озерца. Для солдат устроили показательную казнь – их повесили у зернохранилища, на том самом месте, где они расстреляли несколько мотоциклетных нарядов. Затем каратели приступили к остальным, – она замолкает и долго вытирает покрасневшие от слёз глаза. – Жителей выстроили вдоль кручи. Мы с мамой, братом, тётей и маленькой сестрёнкой оказались где-то с краю. Когда раздались первые выстрелы, кто-то догадался крикнуть: «Падайте! Может, кто-нибудь выживет!» Многие стали бросаться в яму…
Катя тоже полетела вниз. Дальше – страх, боль, автоматные очереди и груда тел. Недвижимая толпа людей, издающая общий стон… Последние секунды жизни.
Вскоре наступила тишина. Немцы, подгоняемые декабрьским морозом, уходили из посёлка, оставляя после себя гору трупов и пепелище. Из всех зданий уцелели только зернохранилище и баня.
– Когда немцы ушли, я услышала голос: «Есть кто живой? Поднимайтесь!» Таких было много, но практически все они были раненые. Тех, кто мог идти, оказалось всего четверо – две женщины, мальчик и я.
Вся родня погибла. Мама умерла сразу, сестрёнка задохнулась, накрытая телами. Брат и тётя ещё были живы, но спасти их не удалось. В ту же ночь мы пошли в Тарасовку.
По пути в первой же попавшейся хате их наконец отогрели и накормили. Рассказали, что творят немцы в Тарасовке. Беженцы в свою очередь поведали о том, что случилось со 2-м отделением. Когда хозяева узнали, что Катя – дочь бывшего председателя да к тому же офицера и коммуниста, на побледневших лицах проступил страх.
– Они отвели меня в сторону и сказали: «Катя, тебе лучше уйти». И я пошла… Пришла в Тарасовку. А там, как и говорили, висят трупы на деревьях…
На одной из улиц её поймали немцы и затащили в дом. Там ей швырнули грязное бельё и приказали стирать. Хозяйка дома стала уговаривать «квартирантов» отпустить бедную девочку. И тогда, воспользовавшись моментом, Катя выскользнула в дверь и побежала прочь.
– На моё счастье по улице ехала какая-то подвода. Женщина крикнула: «Беги сюда!» – и я запрыгнула к ней в санки. Эта женщина, тётя Клава, оказалась моей спасительницей. Некоторое время я жила у неё, в хуторе Смеловка, а потом меня отыскали родственники из Шарпаевки.
Между