– Нет!!!
Грубый выкрик сорвался раньше, чем Сингх его осознал.
Пошатнувшись, капитан растерянно потер лицо.
Что с ним происходит? Наверно, подцепил на этой треклятой планете какой-то вирус.
Да, скорей всего так и есть. Земля – рассадник заразы. Именно поэтому Межгалактический Совет принял единогласное решение дать ей статус закрытой планеты. Ни один обитатель галактики, будь он в своем уме, не полезет сюда без защиты. Не будет дышать местным воздухом или, не приведи Космос, есть местную пищу.
Ухватившись за эту мысль, Сингх огляделся.
– Что с капсулой? – бросил на Шорраса мрачный взгляд.
– Активирована и готова к работе.
– Отлично.
Прикасаться к землянке желания не было. Было желание ее трахнуть. Причем, немедленно. И не просто трахнуть, как он трахал своих клонов, а пометить, присвоить, сделать своей во всех смыслах. Незнакомое новое существо, внезапно проснувшееся в его подсознании, требовало немедля соединиться…
Выругавшись, Сингх подхватил на руки обнаженное тело. Если эта особь так действует на него, неизвестно, как она подействует на других членов команды. И если он сможет сдержаться и не навредить ей, то гарантировать такого же самообладания у своих людей он не мог.
Уложив девушку в гель, Диз Раенг самолично прикрепил датчики анализатора, а потом резким движением захлопнул крышку.
И, едва землянка оказалась замкнута в медкапсуле, его отпустило.
Облегчение прошло по телу прохладной волной, снимая возбуждение и промывая мозги.
Ратс подери, еще немного – и он бы за себя не ручался.
– Шоррас, со мной что-то не так, – признаваться в этом было непросто. – Кажется, я подхватил какую-то дрянь…
– Присядьте. Я сделаю общий анализ.
Сингх почти рухнул на освободившуюся кушетку. Заторможенным жестом закатал рукав, подставляя предплечье под портативный анализатор, который уже протягивал врач. Нано-иглы вошли в его плоть, прокалывая голубоватую кожу, испещренную белесыми шрамами.
Когда-то эти шрамы были живыми. Их наполняла священная амуэ – сила, дающая амонам сверхъестественные возможности и практически бесконечную жизнь. Но Сингх отказался и от того, и от другого. Добровольно. Он стал аркхаем – лишенным амуэ, но сохранившим на память о ней эти шрамы. Такова была плата за возможность чувствовать самому, а не подпитываться чувствами других.
Семья так и не простила единственному наследнику этого поступка. Ни мать, ни отец. Хотя, какая она ему мать?
Он мысленно хмыкнул, вспоминая жену отца – амани Высшего Дома, аристократку до мозга костей.
Своей настоящей матери Сингх никогда не видел. И не знал ее имени. Так велели обычаи его касты.
– Ну, что там? – он нетерпеливо дернулся, когда анализатор запищал, сигнализируя об окончании теста.
Шоррас показал зеленую полосу:
– Ничего, капитан. Вы абсолютно