Тузик осень не любил. В этом году он невзлюбил её вдвойне. Дело в том, что у Ирины Николаевны появилось увлечение: она вдруг возомнила себя дизайнером. И первым её проектом стала будка. Благодаря рукам Виктора Ивановича эта идея воплотилась в жизнь. Будка получилась смешная, больше похожая на резной скворечник. Побелкиной новый собачий домик очень понравился, а вот псу – напротив. Впрочем, его мнения никто и не спрашивал. А с приходом осенних дождей в крыше будки обнаружилась течь. Дальний угол будки постоянно был сырым. Пёс, конечно, всячески намекал хозяину на неисправность в кровле, но Ионов эти намёки не понимал. Сидя в холодной, сырой будке, пёс думал о том, как хорошо котам, которые сейчас сидят в тёплых сухих сенцах.
Большой чёрный внедорожник подъехал к дому Ионова и остановился. Из машины, ступив начищенным до блеска чёрным ботинком в осеннюю кашу, вышел участковый. Балалайка, нахлобучив на голову фуражку и подтянув штаны, деловито осмотрел свой автомобиль, полюбовался им несколько секунд и пошёл к дому.
Тузик вошедшего во двор мужчину встретил недружелюбно. Нет, он, конечно, помнил участкового, просто сегодня настроение было паршивое, виной которому была дыра в крыше его собачьего дома. Пёс зарычал.
– Ну чего смотришь? – спросил у него Дмитрий Юрьевич. – Хозяин дома?
Тузик громко гавкнул в ответ.
– Надо же, понятливый! – удивился Балалайка.
На шум из дома вышел дед Витя. Он недовольно взглянул на Балалайку и произнёс:
– Здорово, Юрьич. А я думаю, кто это тут шастает? Уже и топор приготовил.
– Мир вашему дому, Виктор Иванович! А топор-то зачем?
– Ноги отрубить гостям всяким непрошеным.
– А зачем им ноги рубить?
– Чтобы убежать не могли. Куда же они без ног-то убегут?
– Шутите, Виктор Иванович?
– Нет, я серьёзно. Но к тебе это не относится, тебя я рад видеть. Проходи, гостем будешь, чаем напою. С лимоном.
– А к кому же это относится? К вам же в здравом уме, кроме меня и Берестова, никто и не подойдёт.
– Мало ли, – прищурив глаза, ответил Ионов.
– Думаете, он вернётся?
– Кто он?
– Хитров. Я же знаю, вы хотите ему отомстить за то, что он в подвале Ирину Николаевну удерживал.
– Да не вернётся он, – досадливо произнёс дед Витя. – Но если вернётся, то я для него уже берёзу приготовил, на заднем дворе.
– Для чего?
– Чтобы повесить.
– Опять шутите?
– Кто знает? Проходи давай, нечего жопу морозить, не март месяц.
Балалайка вошёл вслед за Ионовым в дом. Цыган, сидящий на подоконнике в сенцах, громко мяукнул при виде участкового. Полицейский в ответ громко чихнул.
– Простыл, что ли? – повернувшись к нему, спросил дед Витя.
– Нет. Аллергия на кошек.
Зайдя на кухню, Ионов первым делом поставил на плитку чайник.
– Сейчас чайку попьём. Я уже три кружки за утро выпил.
– А где же Ирина Николаевна? – оглядываясь по сторонам, спросил Дмитрий Юрьевич.
– В Москву уехала. Кое-какие вещи забрать, книг на зиму накупить, детей и внуков повидать. На днях должна приехать. Подарок обещала купить. Подарки я люблю, – улыбнувшись, произнёс Ионов.
– А вы что же с ней не поехали?
– Я? Да не, – махнул рукой Ионов. – Не люблю я большие города, там одни извращенцы живут.
Дед Витя достал из тумбочки стеклянную кружку с цветочками, кинул в неё пакетик с чаем и поставил на стол.
– Смотрю, у вас посуда новая? – ухмыльнувшись, произнёс Балалайка.
– Ирка купила, – стушевавшись ответил Ионов. – Она тут вообще весь дом хочет переделать на свой вкус.
– Когда свадьба-то?
– Какая свадьба?
– Ну как какая – ваша с Ириной Николаевной.
– Дурак, что ли. Мы же не подростки там какие.
– Ну знаете, женщине всегда праздника хочется.
– Ты давай не умничай, знаток женских душ, а то кипятком ошпарю.
С этими словами дед Витя снял с плитки чайник и налил в кружку.
– Вы вроде чай с лимоном обещали, – сказал участковый, наблюдая, как содержимое кружки окрашивается в коричневый цвет.
– Нет лимонов. Резко кончились.
– Всё-таки вы не меняетесь, Виктор Иванович, что