– Ну уж и пялюсь… А все-таки, как?
– У тебя свои секреты, у меня свои. Ты же со мной не делишься?
– Только попроси, я с радостью…
– Зароешь меня в деталях своего промысла? Уволь, и так дел по горло. А некоторые еще сверху подкидывают. – Dan ре-амитер отложил, наконец, недописанный отчет и откинулся на спинку кресла, сцепив худощавые, но сильные пальцы в замок. – Итак?
– Итак?
Присаживаюсь на краешек ранее отвергнутого стула. Исключительно чтобы оказать уважение старому другу. Так и есть, передние ножки короче задних! Ладно, несколько минут потерплю.
– Рассказывай.
– Что?
– Рэй, прошу, только не дурачься… – Виг досадливо сморщил свой горбатый нос. – Я не в том настроении, чтобы развлекаться.
– Потому что не выспался, верно?
– Принюхивался? – сузились серые глаза.
– Как можно, светлый dan! У тебя на лице все написано. Из-за службы?
– Если бы… Лелия приболела.
– Давно?
– Три дня будет.
– А я не знал… Серьезно?
– У детей в таком возрасте все серьезно, – вздохнул Виг. – Но Сирел заверил меня, что обойдется без осложнений.
– Ну, если Сирел так сказал, значит, обойдется! – Подпускаю в голос уверенности. Немного слишком, но в таком деле, как успокоение родителей, не мешает самому казаться чрезмерно спокойным.
Лелия – наследница рода Ра-Кен, очаровательная кроха шести лет от роду – единственная оставшаяся на этом свете память о покойной супруге. Немудрено, что Виг трясется над дочкой с утра и до вечера: не хочет справляться с новой потерей. И правильно – чем терять и потом снова искать, лучше беречь то, что держишь в руках. Пока оно само не решит уйти. В назначенный срок.
Все будет хорошо, друг! Придворный врач знает свое дело и не допустит, чтобы сердце человека, обеспечивающего мир и покой во всей Антрее, было ранено скорбью: слишком расточительно, слишком опасно. А безопасность престола и вверенного королеве города превыше всего, как вдалбливают нам с малолетства. Вдалбливают так крепко, что в какой-то момент начинаешь свято в это верить. Но мне проще: я знаком с ее величеством. До той степени близости, когда политика и жизнь становятся единым целым и верить уже не нужно, ибо – чувствуешь.
– Думаешь? – Волнение в голосе Вига вырвало меня из тенет размышлений.
– Уверен!
– Твоими бы устами…
– Но ты ведь не о здоровье Лил пришел со мной говорить, да?
– К сожалению. – Признание звучит совершенно искренне. – Какой ххаг[9] понес тебя поутру на рынок?
– Да так… Понадобилось.
– С перепоя захотел рыбки поесть? – ехидно щурится Виг.
– С перепоя?! – Вскакиваю на ноги и возмущенно нависаю над столом. – Да ни в одном глазу не было!
– А в сердце? – тихий вопрос.
– При чем здесь…
– Опять всех посетителей Савека разогнал? Конечно,