– 2 —
Оказавшись в камере СИЗО, я сразу же написал несколько жалоб в областную и Генеральную прокуратуры, и это единственное, что я мог сделать. Несколькими днями позже я узнал, что рассмотрение кассационной жалобы в Тюменском областном суде назначено на 20 сентября. У меня не было сомнений в том, что незаконное решение Сайдашевой будет отменено, и оставалось подождать буквально десять дней.
Там же, в СИЗО я познакомился с Алексеем Доропеевым. На тот момент восемнадцатилетний тобольский парнишка находился под стражей за разбой в торговом центре «Арбат», при котором погиб охранник. А по первоначальному обвинению ему и его двум друзьям вообще инкриминировали умышленное убийство. Чуть вникнув в его дело, я убедился, что по большей части Леша просто оказался не в том месте и не в то время. Поэтому, начиная с СИЗО, и потом, уже оказавшись на свободе, я помогал ему чем мог. В оконечном итоге те восемь лет колонии строгого режима, чем одарила Алексея судья Тобольского суда Татьяна Бутримович, в областном суде были изменены на пять лет колонии общего режима. Отбыл он срок почти полностью и на протяжении всего времени заключения поддерживал со мной связь. Освободился он в самом конце 2011 года, и по освобождению я так же помогал ему по мере возможности. Он тоже сыграет определенную роль в моем деле, о чем я расскажу в соответствующий момент.
Кассационное рассмотрение 20.09.2007 года не состоялось. Как оказалось, материалы, отправленные на рассмотрение, где-то потерялись в областном суде. Не могу судить о том, насколько это было случайно. Впоследствии рассмотрение было перенесено на 11.10.2007 года.
Про жизнь в СИЗО особо вдаваться не буду, везде люди живут. В 2007 году Тюменский Централ жил в общем то неплохо. Связь, конечно же не официально, присутствовала повсеместно. И каких-то проблем в общении с волей не существовало. Я ежедневно разговаривал с домом и со знакомыми. С адвокатом Кучинским связь я поддерживал через супругу Марину.
В назначенный день кассации уже ближе к вечеру Марина с трудом дозвонилась до Кучинского, но не услышала от него чего-то конкретного. Да, рассмотрение было, постановление Сайдашевой вроде как отменили, но решения освобождать меня из-под стражи никто не принимал. Еще Геннадий Владимирович собирался на что-то жаловаться, но на что именно Марина не поняла. Меня с такой информации просто по полной псих разобрал – мне нужно было четко понимать, почему я нахожусь до сих пор в тюрьме. Но самому дозвониться до Кучинского у меня не получилось.
– 3 —
Семнадцатого сентября ближе к обеду я получил копию кассационного определения и был крайне удивлен прочитанным. В мотивировочной части определения значилось, что суд первой инстанции, заключая меня под стражу, не дал должной оценки всем доводам по основаниям для своего решения, а сама по себе тяжесть обвинения не является