– Вот тот листок, который я подобрал с пола.
Монтесума задумчиво осмотрел его, поднес к свету, потрогал бумагу.
– Но здесь ничего нет, – возразил он, – на бумаге нет следов царапин.
– Но ведь я отчетливо видел, как они читали текст, – начал Перси, но вождь поднял руку и прервал его.
– Самое вероятное предположение – писали карандашом, ведь мягкий графит не оставляет следов на бумаге. Кроме того, его легко стереть. А при помощи ластика можно составить даже отдельные слова, и потом действительно придется «подышать» на листок, чтобы уничтожить написанное.
Перси стоял как громом пораженный.
– Гениально! Как же я сам до этого не догадался!
– Вам просто не хватает опята, – чуть улыбнулся Монтесума. – Пора приступать к работе, я сейчас объясню Вам, чем нам предстоит заниматься.
Перси не слушал. «Ну, Гольмий, посмотрим, кто кого. Я смогу достойно ответить на вызов. До сих пор мы лишь шутили, но теперь начнем бороться по-настоящему. На моей стороне власть и поддержка вождя, и я наконец тебя уничтожу».
И, уверенный в собственных силах, Перси принялся за работу, не переставая размышлять о великой борьбе, безжалостной и суровой, борьбе до победного конца.
Часть вторая «Политическая борьба»
«Иногда лучший способ погубить человека – это
предоставить ему самому выбирать свою судьбу».
М.А.Булгаков
«Ни силы в тебе нет, ни мудрости. Однако избран ты, и, значит, тебе придется стать сильным, мудрым и доблестным».
Дж. Толкиен
***
Перси вошел в пещеру с мрачным видом; он молча сел на кровать и обвел взглядом всех присутствующих на собрании.
Эти собрания стали теперь регулярными. Небольшой круг верных людей собирался тайно по вечерам в комнате Перси, и там в сумерках уходящего дня строились смелые планы, велись жаркие споры и выносились приговоры всем врагам. Перси не знал, сколько усилий потребовалось для того, чтобы собрать всех этих людей здесь и объединить вокруг одного человека; он догадывался, что во многом обязан обаянию Лоуренсия, который весьма успешно собирал союзников, и, хотя число союзников оставалось пока небольшим, в последнее время оно возросло почти в три раза.
Как только Перси вошел, разговоры тотчас стихли. Хотя объединял людей Лоуренсий, возглавлял собрания неизменно Перси.
– Полученные мной сведения подтверждают наши худшие опасения, – вздохнул Перси, – судя по всему, Гольмий подозревает Дармштадтия, раз велит ему прийти непременно.
– Вот тебе и конспирация, – с плохо скрываемой досадой произнес Плутоний, недавно присоединившийся к группе союзников. А кто-то говорил, что о существовании заговора никто не подозревает…
– Подозревать можно все, что угодно, главное – чтобы никто не знал этого наверняка, – ответил Перси. – Если кому-то не нравится наш заговор, вы вольны уйти прямо сейчас. Я никого здесь силой не держу.
Плутоний