– Нет, – убитым голосом произнес я. – Вторая корректура нужна…
– Ну это мне, положим, раз плюнуть. Я и не из таких передряг выходила. Сколько там? – Шапокляк деловито взглянула на стопку распечатки. – Тридцать?
Гена сделал мне красноречивый жест из серии «ну, что я говорил? глаз-алмаз!»
– Ага, тридцать…
– Не знаю, не знаю… Глазомер у меня уже не тот, а очки Успенский так и не выписал за столько-то лет. И вообще! Почему я должна делать вашу работу, а?
– Ну что вам стоит, миледи? – примирительно произнес Гена. – Ну чем вы там таким уже заняты, а?
– А это не ваше дело, мессир! Рептилия вы пучеглазая! Занята, не занята, а денюжек мне за это не заплатят, а значит, и дальше в рванье ходить, Успенский-то платья нового мне тоже как-то не торопится сочинить.
– Ну будет, миледи, будет! Сейчас Эдуарду Николаевичу икнется, и кто его знает, вдруг в следующей части будет апокалипсис и мы все того…
Мне показалось, что Шапокляк вздрогнула. Тон, по крайней мере, сразу изменился.
– Ладно, черт с вами. Давайте дербанить. По десять на брата? Чур, мне концовку, там самый экшен. Когда дедлайн?
– Завтра в 8 утра, – голосом гимназистки на экзамене произнес я.
– Будет готово в 6, – отрезала Шапокляк и исчезла в стопке.
Гена торжествующе посмотрел на меня:
– Ну? Что я говорил? Она вообще мировая тетя! Мы ж лучшие друзья когда-то были.
– Да ну?! – поразился я.
– А то!
– А что же тогда произошло? Вы же с самой первой части на ножах!
– Ай, да Чебурашку не поделили. Она хотела, чтобы он наравне с Лариской был ее питомцем, а мне парень понравился, и я сказал, что не допущу такого и человека из него сделаю. Вот и все, и разошлись пути-дорожки. Но видите, Роман Андреич? Настоящий друг познается в беде, не зря люди говорят. Ну, за работу. Честь имею.
И крокодил, приподняв шляпу, скрылся среди страниц.
Крокодил и сестрички
Надя вошла в комнату – и Иван сразу все понял.
– Что? Нет?
– Нет, Ванюша. По-прежнему ничего, – Надя закрыла лицо руками и заплакала.
– Милая, ну что ты… Не первый же раз. Ведь мы этого и ожидали.
– Не ожидали, не ожидали! – вдруг сверкнула она глазами и яростно вытерла со щек дорожки. – Я каждый раз надеюсь, каждый раз верю, что вот сейчас это и произойдет!
Иван выдержал паузу, а потом осторожно произнес:
– Значит, как и решили, да?
Надя заплакала еще отчаяннее:
– Не могу, Ванечка!.. Ты же сам видишь. Не получается. Не щелкает во мне какая-то нужная кнопочка.
Иван вздохнул и обнял ее.
Иван Сергеевич и Надежда Петровна были женаты уже двенадцать