И мозг вопреки видимости присутствует. Хотя Дью с его извилинами шовиниста это трудно понять. Он весь полёт дежурно подшучивает над моей головой. Остальные не забывают привычно посмеяться. В-общем, царит дружеская, даже нет – семейная атмосфера…
Я выбрал продукты и сел за еду. С моего места сквозь обзорное стекло был виден Плутон. Кто не в курсе: он похож на головку бледного сыра. А россыпь городов на поверхности напоминает плесень… Французы могут оценить по достоинству.
Дью с Камалем заполняли судоку крестиками и ноликами. Тарон заряжал свою пушку под портативным умывальником. Вошедшая Ксюха делала дыхательную гимнастику. Я заметил: она всегда набирает воздуха в грудь перед очередным приступом феминизма. Пора выпускать в вентиляционную систему антибиотики.
Наконец она заявила:
– Любовь к мужчинам равносильна самоубийству.
Дью, выводя жирный нолик, возразил:
– Любовь к одиночеству равносильна жертвоприношению.
Хотти подтянул из коридора:
– Любовь к макаронам равносильна святости.
Я промолчал. Безответная любовь равносильна диагнозу…
Но поставить этот диагноз должен был Камаль. А вместо этого он сказал:
– Куда я потерял чёртов штопор?
На следующее утро я встал с квадратной головой. Смутно пролетело произошедшее: поедание конфет на брудершафт, решение использовать фильм вместо очередной закуси, сватовство Ксюхи к Тюбику, вырезание из пробки свадебных колец, запускание бумажных голубей в открытый космос…
Запела попсовым голосом сирена. Плутон уже ждал своих героев.
А герои в свою очередь искали, чем бы поскорее опохмелиться…
Глава 3
Человек похож на мангал. У его огненной ярости ограниченный радиус действия.
Вионис Палакиотис, «Кости Афины»
– Первопроходцы! Пионеры! Плутон приветствует вас!
Губернатор явился на встречу лично. Очевидно, мы здесь – ходячий рекламный плакат. А вдруг, мол, на нас растеклись краски…
Губернатор по такому поводу выбрал свой лучший облик. Сегодня это был герой крупнобюджетного порно. Смазливый и идеальный. Его выдавала одышка. Столетние лёгкие трудно спрятать.
Хотти сказал мне на ухо:
– Прости, что называл тебя куклой. Такого Буратину ещё поискать…
Губернатор продолжал:
– Друзья мои! Я горжусь вашей дружбой! Когда меня спросят о том, кого я считаю настоящими героями, я назову ваши имена! Громкие имена, в которых звучат бесстрашие и отвага, – он освободил дорогу толпящимся сзади робокамерам. – Камаль! Арнаш! Тарон! Дью! И, наконец, обворожительная Ксения!
Я забеспокоился. Забыли назвать Хотти. Когда я посмотрел на учёного, мне показалось, что у него из ушей валит дым.