Вошедшая следом за мужем Злата Евгеньевна примиряющим тоном произнесла:
– Петя, отойди, пожалуйста, и сядь в сторонке, я сама все соберу, а то ты сейчас тут натопчешь и осколками порежешься. Сядь. Ада, а ты стой, где стоишь, пока я не вымету, и смотри – у тебя с сигареты пепел на пол сыпется.
Она аккуратно смела осколки, зажгла огонь под чайником и достала из кухонного шкафчика мешочек, в котором хранила крупу. Петр Эрнестович сидел верхом на табурете и с нежностью смотрел на изящную фигурку возившейся жены.
– Ладно, девочки, виноват, молодой, исправлюсь. Я сейчас закончу доклад, а потом съезжу и куплю новую сахарницу.
– Петя, что за ерунду ты говоришь, тебе обязательно подсунут какую-нибудь дрянь в магазине, – поправив очки, снисходительно возразила ему сестра, – ты сахарницу от ночного горшка отличить не сможешь! Я допишу статью и сама схожу – нам, наверное, нужно что-нибудь помассивнее. Я недавно видела…
– Ребятки, – поспешно сказала Злата Евгеньевна, – давайте-ка вы сидите дома и занимайтесь своими докладами и конференциями, а с сахарницей я сама разберусь. Да, кстати, в ящике со старой посудой стоит какая-то безобразная посудина, сейчас, – она закрыла крышкой кастрюлю, в которой уже аппетитно попыхивала каша, и, порывшись в буфете, вытащила громоздкую, безвкусно расписанную сахарницу. – Это, наверное, ты, Ада, покупала? Не Фаберже, конечно, но для нашей кухни сойдет – вы с Петей оба постоянно все бьете. А для гостей я буду хрусталь доставать.
– Откуда у нас это пузатое безобразие? Нет, я не покупала, – близоруко вглядевшись в «безобразие», Ада Эрнестовна пожала плечами, но вдруг помрачнела: – Ах, да, это же Клавдия купила – еще в тридцать третьем, когда они с папой только поженились. Помню, тетя Надя увидела эту сахарницу и чуть не упала в обморок, – она оживилась, и взгляд ее стал задумчивым и нежным: – Разве ты забыл, Петя? Мы тогда ждали гостей – Льва Борисовича Каменева из Москвы, – и вдруг эта жуткая сахарница!
– Нет, я помню – папе тогда предложили возглавить ленинградский филиал издательства «Академия», а он отказался.
– Конечно, зачем ему это было нужно? Его никогда ничего не интересовало, кроме науки, не понимаю, как сумела Клавдия…
Петр Эрнестович, нахмурившись, прервал сестру:
– Хватит об этом, Ада! – он потрогал сахарницу. – Почему ты не отдала это ей, когда она уезжала? Надо было все отдать, я же тебя просил!
– Ой, Петя, неужели ты думаешь, что ей нужна была эта сахарница? И не надо меня снова упрекать – то я ей не отдала,