– Сейчас во дворе видел сестру из твоего отделения: это что-то фантастическое.
Олег сделал вид, будто не понял, но Аркаша не поверил ему.
– Ну, Кристина! Чего ты притворяешься. Или у тебя что-то с ней было?
– Да ладно, – поморщился Иванов.
– По глазам вижу, что было. Может, и сейчас есть. Слушай, Алик, когда освободишь девчонку, скажи мне, а то ведь у нас орлов много – вмиг перехватят.
– Она и сейчас свободна. Особенно на работе. Даже слишком.
– Да-а? – усомнился Грецкий. – А я в отпуск, как назло. Будем надеяться, что за месяц ничего не изменится.
Вдвоем выпили кофе, принесенный сестрой-хозяйкой, поболтали немного, а потом пошли на обход.
Олег переходил из палаты в палату, слушая жалобы больных и то, что ему говорили лечащие врачи. Так продолжалось достаточно долго, обход затягивался, потому что новому начальству и новому врачу все пытались рассказать то, что до него и так уже всем надоело. Наконец они вошли в палату, где лежали две женщины.
– К операциям их готовим, – объяснил Грецкий. – Одну из операций будет делать сам Владимир Адамович Шумский.
Это он сказал не замещающему его врачу, а для больной, чтобы та поняла, какие силы бросает медицина на ее излечение. Олег это понял и произнес, глядя на пациентку:
– Считайте, что вам повезло: Владимир Адамович – самый известный в городе кардиохирург.
Сказал это, и ему показалось, что он и прежде встречал эту женщину.
А та улыбнулась и ответила просто:
– Я знаю. Спасибо вам.
– Я-то тут при чем, – пожал плечами Олег. – Лечащих врачей благодарить будете и Шумского, когда все закончится.
Нельзя так было говорить, но как-то само сорвалось, видимо, расслабился в отпуске. Но женщина улыбнулась еще раз, словно пыталась поддержать именно его, неуклюжего и излишне говорливого. Иванов посмотрел в историю болезни: врожденная, причем серьезная, патология сердечной мышцы. Возраст пациентки – тридцать пять, как и ему самому. Но выглядит моложе, несмотря на серьезный диагноз и время, проведенное в больнице. Глаза скользнули по каракулям, в которых с трудом прочитались имя и фамилия – Елена Игнатьева.
– Не переживайте, – кивнул он больной и направился к выходу.
Оказавшись в коридоре, Олег удивился:
– Не знал, что Владимир Адамович до сих пор практикует.
– Он уже два года к столу не подходит – это я его попросил. Случай сложный. Старик и на кафедру перестал приезжать: годы свое берут… Я, когда ему позвонил…
Только сейчас Иванов вспомнил, где он видел эту женщину. Не дослушав Грецкого, развернулся и быстро вошел в палату.
– Лена, прости, дорогая, не узнал. Просто не ожидал тебя встретить. Когда обход, больше слушаешь, чем смотришь. А если и смотришь, то в истории болезни, на разные