– Второе! Пора решить вопрос с мылом! – продолжал Манюськин. – Мыла, товарищи, дешевого нет и неясно, когда оно будет! Необходимо, товарищи, закупить у англичан каустическую соду и использовать ее для помывки. Мы на пароходах во время войны таким образом очищали котлы. Отличная штука!
Ну тут его, разумеется, малость занесло. Всем известно, что ни на какой войне он не был. Видимо, услышал от кого-то, да и взял на вооружение.
Перед выборами Манюськина плакала и уговаривала Манюськина взять самоотвод:
– Вот увидишь! Засадит тебя этот генерал снова в тюрьму! Сидел бы да не высовывался! А он – нет!
Прошел Манюськин с большим перевесом. Но… окружная комиссия выборы признала недействительными, многие наверно уже догадались, в чем дело. Совершенно верно! Ведь Манюськин-то жил в чужих ушах без всякой прописки. Ну а может ли, спрашивается, депутат жить без прописки? Да еще в ушах? Конечно, нет.
– Крепостники! – гневно заявил на это Манюськин и слег на две недели в сильнейшей лихорадке.
Потом, естественно, организм взял свое. Долго сидел бледный, осунувшийся за время болезни Манюськин около наковаленки. Думал… И придумал!
– Ничего страшного! – заявил он. – Демократии надо учиться! К следующим выборам обзаведусь пропиской, и уж тогда посмотрим кто кого!
ДОБЕРМАН
Манюськин прочел на столбе объявление: «Пропала собачка, белая, маленькая, мордочка остренькая, ушки стоят, хвост колечком. Сообщившего место нахождение ждет вознаграждение!» В угоду рифме составитель пошел на некоторые грамматические издержки. Равнодушным послание не оставляло. «Уж не про моего ли добермана речь? – обеспокоенно подумал Манюськин про своего кота. – Я его тоже нашел, можно сказать, на помойке. Правда, считай, уже год как прошел… Ну и что? Ведь и объявление, по всему видно, несвежее… Эх, горе-то какое!.. Не отдам и все!» – сгоряча решил Манюськин.
То, что манюськинский кот напоминал собаку, было бесспорно. Куда бы Манюськин не прятал от него еду, кот, тщательно обнюхивая каждый ушной закоулок, всегда ее находил. «Правда, хвост у моего не совсем… как бы это поточнее выразиться… колечком… Только когда спит, свернется клубком…» – продолжали мучить сомнения Манюськина. Кот любил точить когти о стены, вызывая жуткий рев и законное негодование Иван Иваныча. Манюськин этой привычке котика не препятствовал, памятуя, как Иван Иваныч пытался с ним бороться, затыкая ухо ватой.
Дома Манюськин долго и горестно смотрел на ничего не подозревающего добермана, тщательно вылизывавшего свою шерстку. «Чистоплотный… скотина… – подумал уважительно Манюськин. – Ладно, зайдем, будто бы прогуливались, ну и заскочили, мол, узнать, нашелся ли песик… А если признают? Тогда что? Что ж, пусть сам выбирает, с кем ему жить. Надо уважать права животного на самоопределение! Ничего не поделаешь!» – постановил он. Сделал из бельевой веревки ошейник с поводком и потащил своего упирающегося меньшого