Втолкнули парнишку, белесого, вихрастого и не из робких. Руки, как и у лейтенанта, были связаны за спиной. Лицо его показалось лейтенанту знакомым. И хлопец прищурился, увидев лейтенанта. Явно вспоминал.
– Кириченко! – приказал Гупан одному из группы. – Этого… как тебя?
– Сенька! – ответил белесый.
– Может, и так. Сеньку – в подвал.
– Чего, сразу на расстрел? – спросил Сенька и сплюнул. – Хоть бы поговорили сначала.
– Поговори с ним о погоде, – предложил Гупан Кириченке.
Кириченко толкнул хлопца в спину. Сенька оглянулся на лейтенанта.
– Полтавец, дай бумаги лейтенанта, – сказал Гупан борцу.
– А у него еще пистолетик не табельный, – заметил Данилка. – Ловкий такой пистолетик… В рукав сунешь – не видно.
Гупан просмотрел документы. Долго вчитывался, размышляя о чем-то, в отпускной билет. Подозвал к себе Данилку, отвел в сторону прижатый к лицу диск ППШ. Глаз заплыл как следует.
– Дрался хорошо, смело. К нам пойдешь? – спросил Гупан у лейтенанта.
– Вы на бандитов похожи.
– С кем поведешься, от того и наберешься.
– На дивчину набросились…
– Сифон, – объяснил Полтавец.
– Чего?
– Сифилис. Наследие оккупации.
– За это в тюрягу?
– А что, лучше по статье «сто пятьдесят»? «Умышленное заражение»? Под саботаж могут подвести. Из больницы сбежала.
– Законы знаете! А сидор мой почистили.
– Отдай все, – сказал командир Данилке. – И пистолетик. А руки развяжи.
Данилка неохотно выполнил приказание. Проворчал:
– Еще мы выясним… может, агент. Надо запрос.
– Ага, агент, – усмехнулся Гупан краем рта. – Хорошо обученный. Вступился за дивчину на танцах, специально, чтобы попасть до нас.
– Может, это хитрость. Они, шпики, на все способные.
Комсомольский секретарь Абросимов ворвался разгоряченный и запыхавшийся. В руке его был рулон бумаги. Он посмотрел на голые стены.
– Опять никакой наглядной агитации! Ну, беда с вами, товарищи!
Держа гвозди во рту, он развернул плакат «Дойдем до Берлина!». Веселый солдатик, перемотав портянку, натягивал сапог. За ним была видна войсковая колонна. Лейтенант вздохнул. Везет солдатику: он уже в Германии.
– Все вернули? – спросил Гупан у лейтенанта.
Горлышко водочной бутылки торчало из соломы, под рукой Ефрема.
– Все, – ответил лейтенант.
– Вряд ли агент, – сказал Ефрем Данилке. – Похоже наш, природный.
Абросимов, поднимая гвоздь, заметил, наконец, лейтенанта. Два выщербленных зуба делали его улыбку детской.
– Ой, товарищ лейтенант, вы у ребят ночевать решили? – И сообщил Гупану: – А мы в Глухары собрались. Народ поднимать!
– Кто у тебя в Глухарах, лейтенант? – Гупан явно заинтересовался.
– Бабка.
– Восемнадцать