Елксей был из бродячих сирийских фокусников, хотя называл себя магом. Его навыки обращения со зрителями очень помогли ему вербовать сторонников.
Одно время за Елксеем по Антиохии, Пальмире, Дурр-Европосу толпы ходили…
Выбора у Сацердаты не было, и он примкнул к елказаитам.
Заповедь первая: от императорских ищеек легче укрываться в толпе.
Заповедь вторая: самые надежные сообщники – единоверцы.
Он к тому же учел, что после обряда посвящения неофитам меняли имена.
Так он стал Антиархом…
Приглянулись ему и наставления Елксея, учившего – только вера имеет значение. Во имя веры можно простить любое преступление, любое злодейство.
Елксей утверждал – только тот, кто сердцем принял учение Хрѝстоса, воскресшего после позорной смерти на кресте… только тот, кто шеей своей изведал остроту клинка или петлю палача, достоин узреть истину.
Истина в том, что только «посвященному» откроется вход в царство небесное. Только «посвященным», которых рукой Елксея благословлял Христ, доступно понимание, что разум – это ничто, а желание – все!
Эти заповеди пришлись Сацердате по вкусу. Обернувшись Антиархом, он включил их в свое местничество.
Очень скоро новообращенный стал не только «посвященным», но и первым помощником Елксея.
…Согласно его учению, сам Хрѝстос был послан на землю Господом нашим Демиургом для спасения тех, кому можно было доверить сокровенную истину, или «божью тайну». Эта истина была запечатана в Книге откровений, которую, по словам основателя секты, ему вручил Ангел пятидесятикилометрового роста. Только «посвященных» Елксей знакомил с выдержками из этой книги.
Таких было немного.
…Когда Антиарх сумел войти к Елксею в доверие, тот преподал еще одну заповедь: «Как хочу, так и велю! Что разум? Желание важно».
Потом еще одну: «Слова – это пустое. Путь к истине лежит через обретение поддержки сильных мира сего. Через них и воцаримся!.. Но для этого следует многому научиться из того, чего нельзя открывать толпе и новообращенным».
…Что касается назаретян[20], которые исповедовали Иисуса как Христá, или Спасителя, Елксей отзывался о них пренебрежительно. При этом обязательно добавлял:
– Этих надо улавливать в первую очередь. Исходящий от них свет надо в равной пропорции смешивать с тьмой.
Старик, ухмыльнувшись, припомнил, с каким пренебрежительным легкомыслием он вначале отнесся к бредням Елксея.
Если бы не толпы спешивших «посвятиться»…
Если бы не вопли вновь обращенных, встречавших бывшего фокусника криками: «наместник!», «божий наместник!», «судья!», «пророк!»…
Если бы собственными глазами не узрел, как однажды наставник добыл огонь дыханием…
Если бы не поразился его волшебной силе, которой подчинялись даже тени.
Так определилась