Анжелика знала эти места, точнее, узнавала. Низкие парапеты из пористого камня, похожего на губку. Запахи, ручейки памяти, которые она гнала вперед, чтобы соединить в единый поток воспоминаний. Чем ближе она подъезжала, тем тяжелее становилось на душе от осознания.
Было принято считать, что Сардиния – это сухая равнина, но Анжелика через ветровое стекло устремляла взгляд дальше. К обрывистым скалам с белыми утесами, которые искрились на солнце, к деревьям, что росли на вершинах гор, – темным пятнам, наклоненным набок, потому что по велению природы такими их выковал мистраль. Там были и кустарники: красные, изумрудные и цвета желтой охры. Неожиданно открывалось море, а с ним и длинный мост, что соединял остров Святого Антиоха с материком. Зеленый переходил в синий.
Цвета в тех местах были столь насыщенными, что захватывало дух. Анжелика всегда была неравнодушна к цветам, а там они казались более яркими, порой даже буйными, дикими, лишенными всякой нежности. Постепенно в ней росло любопытство, она все чаще задумывалась, что ждет ее в конце этого путешествия. Изменилось ли что-нибудь в доме Яи, сохранилась ли комната, которая считалась ее? И что с пчелами?
Было очень жарко, поднялся влажный, пропитанный солью, ветер, отчего становилось трудно дышать.
Там было все, о чем можно только мечтать. Рядом с Яей. И с Николой. В Риме она жила сама по себе, она не принимала тот мир и так и не свыклась с ним.
В один прекрасный день в дверях дома Яи появилась Мария и увезла Анжелику с собой.
Так все и подумали. Но на самом деле все было совсем иначе. На одно мгновение, на одно ужасное мгновение она невероятно обрадовалась этой мысли – уехать с мамой.
И за эту слабость ей пришлось заплатить высокую цену. Ценой был тот зачарованный мир и единственный друг в ее жизни.
Друзьями для нее стали книги и пчелы. Когда она только начала учиться в сельскохозяйственном колледже, нашла четыре покосившихся пчелиных домика и с того момента каждую свободную минуту проводила там, на самом краю кампуса, пока преподаватель зоотехники однажды не обнаружил ее поющей в окружении пчел.
– Какого черта ты делаешь, Сенес? С ума сошла? Они же тебя укусят.
Она обернулась к преподавателю и опустила руки.
– Они меня не укусят. Я им пою, и так они меня узнают.
Преподаватель покачал головой.
– Ты совсем бестолковая? Это всего лишь насекомые, у них нет интеллекта. Они узнают только пчеломатку и членов своей семьи.
Анжелика пожала плечами. Пчелы стали очень осторожно садиться на нее, на ее волосы, на плечи. Через какое-то время они облепили ее всю. Преподаватель не знал, что делать. Бледный, в тишине, он не мог набраться смелости, не мог пошевелиться. Затем Анжелика подняла вверх руку, сделала какой-то жест, пропела очередную строчку песни, пчелы поднялись в воздух и вернулись к своим обязанностям.
– О господи! Как у тебя это получилось?
Анжелика