Первооткрыватели Курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Советское краеведение в провинции: взлёт и разгром (1920–1950-е годы). Сергей Павлович Щавелёв

Сохранилось замечательное свидетельство одной из жертв подобных реквизиций – Сергея Германовича Пушкарева, видного русского историка-эмигранта, а в 1918 г. недавнего выпускника курской гимназии, студента Харьковского университета. Оставшись в начале Гражданской войны вместе с больной матерью в их имении Прохоровке Корочанского уезда Курской губернии, он сумел сберечь господский дом от немедленного разграбления. Во время очередного обыска комиссар – «высокий энергичный человек в солдатской шинели с револьвером у пояса» «очень долго и тщательно копался в шкафу со всякой всячиной. В одной из коробок у меня хранилась большая и полная коллекция почти из 20-ти серебряных рублей, от Петра I до Николая II. Открыв коробку, он сказал: „А, ето старые деньги! Ето не может быть у частной собственности, ето надо у музей“, и пересыпал рубли в свой карман. Не знаю, дошли ли они до музея, – заключает историк, – но, как писал один чиновник у Щедрина, „сумлеваюсь штоп“»[6].

      Такова была внешняя обстановка зарождения советского краеведения в этой, достаточно типичной для российской провинции, губернии. «18-й год был убийственно голодным для бедноты, – констатировал A.M. Ремизов в автобиографическом повествовании „Взвихренная Русь“, – 19-й – холод и смерть.

      Обыски и анкеты вымуштровали и самых расхлябанных простецов: всякий теперь исхитрялся, как бы провести или обойти предусмотрительно; а от постоянного голода окончательно обвыкли на воровстве» [7]. А вот свидетельство беспартийного очевидца того самого места и времени, о котором здесь идет речь: «Весной 1919 г. губернский Курск еще не был тронут разрушениями Гражданской войны, но являясь, по существу, прифронтовым городом, выглядел изрядно потрепанным. Заборы, разделявшие обывательские усадьбы, разобраны на топливо; разбитые булыжные мостовые залиты огромными лужами; витрины… забиты фанерой; на путях железнодорожного узла – крупнейшего в Средней России – вереницы потухших паровозов и толпы мешочников. Вши, сыпняк, голод. Жестокий голод времен хозяйственной разрухи и продразверстки» [8]. А затем еще – оккупация действующими армиями: красной, белой и снова красной; а значит – бои, аресты, расстрелы, грабежи и с той, и с другой из воюющих сторон.

      В таких вот условиях в 1916-20 гг. археологические памятники ближних окрестностей Курска систематически исследовал – впервые в их историографии – Лев Николаевич Соловьев (1894–1967). Это был не просто квалифицированный, но высокопрофессиональный по тем временам археолог. Он родился в с. Медвенке Обоянского уезда. В 1905-13 гг. занимался в Курской гимназии. Затем поступил на историко-филологический факультет Московского университета, состоял (недолго) слушателем Московского Археологического института. Мировая война унесла жизни двух его братьев, материальные трудности в семье вынудили Л.Н. перевестись в Харьковский университет. Живя в Харькове в семье дяди – В.И. Соловьева, гимназического учителя, Л.Н. подрабатывал обработкой экспонатов Харьковского музея.

      Занятия