– Дык двадцатку давай и сочтёмся!
– Ох ты, быстрай какой, десятка – красная цена!
– Ну, ладно, давай двенадцать рублей и порешили!
Мария улыбалась, наблюдая за их смешным торгом. Глянулась Аннушка Петру, эх, красивая пара получится!
Субботним вечером встретились все в Талдомском парке, на танцах. Лихой гармонист заводил и кадрили, и плясовые, много частушек было спето, но больше советских-колхозных:
Растяну гармошку шире,
Пусть девчата подпоют.
Чтобы знали во всём мире,
Как колхозники живут!
Ах ты Петенька-Петруша,
Выходи-ка ты на свет.
Что бы лекцию послушать
В клуб зовёт нас сельсовет!
Нам в колхозе веселее,
Мы в колхозе не одни.
Сеем, пашем, не робеем,
Получаем трудодни
Между плясовыми Аннушка рассказывала о себе:
– Знаишь, когда приехала сюды, вначалиы тяжко было. Сыро. У нас не так-то, пожарчее. А комаров у вас – страысть как много, так и вьются роям, роям! Покусали мине шибко. Вот и захворала лихоманкой. Трясёыть, да все кости ломить. Отляжалыси я, стало быть, в лазырете. Да тут Маша-душа, попросила повара взять к сибе в помыщь. Так вот при котлах и кошеварю. Но люди здеся хорошие, в обиду не дадуть!
– Да, люди у нас што нада! Работящщие, поющщие и немного пьющщие, – рассмеялся Петя.
– Знаешь, Нюранюшка, хочу тебя с маманей познакомить, да с братовьями. Поедем, погостюем. Да чаю попьём, племяшей моих посмотришь. Одной-то, в бараках, поди скучно?
– Ох, ну и быстёр ты, ну чистай цЫган! Ну, дык, ладноть, парень ты вроде свойский. Только ко мне – никшни. А то щаз охальников-то много. Чё потом дееть-то? Ладныть, поехали, посмотрю на жизню твою.
– Тогда в субботу, после работы, на бричке приеду к тебе, ты уж жди!
– Ну и сговорились!
Авдотья принимала «невесту» строго. Долго пили чай. Она глядела то на Аннушку, то на Петю, понимая, что жить она останется с любимым Петрушей. А вот кто будет рядом? Здесь надо было не промахнуться. Пете – широкой душе, первому-распервому башмачнику и певуну нужна была крепкая хозяйка, да такая, чтоб и за скотиной походить, да мужу в делах помочь, ночью утешить, да за детишками и свекровью чтобы догляд был. А то, что неграмотна – невелика беда! Эна, руки-то какие – трудовые, привыкшие к работе. А взгляд – ласковый! Скромная и очень уважительная к ней, старшей в доме.
Аннушка пришлась ей по нраву. Ничего не говоря, Авдотья тайком погладила Петину руку, это был добрый знак.
В тридцать шестом, на Красную Горку сыграли свадьбу. Потом переехали из хутора сначала в дом в Большом Страшево, а затем поселились в Талдоме на Московском шоссе, почти у пожарной каланчи в двухэтажном деревянном доме. И хорошо, до базара-то шаг шагнуть! Бричку продали, когда покупали дом, теперь она за ненадобность. Петя стал учить Аннушку башмачному делу. Ох, ну до чегож смекалиста!